─ А ты не думай об этом. Я ведь не прошу.

─ Да что ты? ─ нервно усмехаюсь и всплескиваю руками. ─ Ты вывалил все это на меня, а теперь говоришь не думать? Так уж получилось, что иначе я не могу! Меня волнует судьба несчастного ребенка, и совершенно неважно, чей он! И из-за этого я просто вынуждена думать о судьбе твоей проклятой любовницы! Чтобы она была в состоянии воспитывать дочь, а не…

─ Ч-ш-ш-ш, ─ перебивает меня Леша и кивает мне за спину.

Оборачиваюсь и вижу сонную Карину. Видимо, разбудили ее своими разговорами на повышенных тонах.

─ В туалет хочу, ─ тихо произносит она и сжимает ножки.

Только делаю шаг к ней, собираясь помочь, но тут же замираю на месте.

Я не должна этого делать, как бы мне ни хотелось о ней позаботиться. Это не моя зона ответственности.

─ Отведи ребенка в уборную, ─ бросаю Леше через плечо и отречено смотрю в окно, всем своим видом давая понять, что делать ничего не буду.

─ Конечно, ─ отвечает он и встает из-за стола. ─ Идем скорее, пока колготки не намочила.

Стою несколько секунд возле кухонного гарнитура, постукивая ногтями по столешнице, и срываюсь к холодильнику, не в состоянии пересилить себя и удержать на месте.

Как бы то ни было, а ребенок совершенно ни в чем не виноват. И я не буду морить ее голодом просто потому, что она нагулянная дочь моего мужа. Тем более, что у девочки сегодня праздник…

7. Глава 6

Леша вместе с девочкой возвращаются на кухню, а на столе уже дымится разогретое рагу из говядины и овощей, которое я приготовила вчера. На блюдечке два кусочка зернового хлеба, а в прозрачном бокале свежесваренный компот.

─ Садись покушай, ─ вздыхаю тяжко, обращаясь к девочке, и изучаю ее внимательным взглядом.

Глаза у нее Лешины, как у нашей Юли. И темные волосики точно такие же, как были у моей дочери в детстве ─ слегка волнистые и очень тонкие, постоянно сбивающиеся в узлы. Стоило Юле хоть немного походить незаплетенной, как мне потом приходилось с мучениями разбирать этот кошмар, да еще и больно не сделать.

А вот у Карины настолько запущенный случай, что никакие спреи бальзамы не помогут. Скорее всего, только состригать.

Девочка молча садится за стол и берет вилку в кулачок, как делают детки поменьше, которым еще тяжело держать приборы правильно. А ее к шести годам так никто и не научил этому.

─ Это все мне, или вы тоже есть будете? ─ несмело спрашивает Карина и косится то на тарелку, то на меня.

Вот это вопрос. Неужели ее нормально не кормили даже с денег Леши? Хотя, о чем это я? Конечно, не кормили. Не ребенок, а кожа да кости. И все ведь из знакомой мне оперы про нехватку денег на продукты, ведь нужно для мамы купить очередную бутылку, или что похуже.

─ Все тебе. Ешь, ─ дрогнувшим голосом произношу я и спешно покидаю кухню.

Не могу долго находиться рядом с ней ─ слишком тяжело. Я будто вижу в этой девочке свое отражение. Знаю, как ей тяжело, больно и страшно. Знаю, как сильно она нуждается в чьей-то помощи. И я хочу ей помочь, но пока не понимаю, как это сделать. Рядом с ней я начинаю ощущать себя такой же беспомощной девочкой, какой и была тридцать с лишним лет назад.

Все дело именно в этом. И вовсе не в том, что она дочь любовницы моего мужа. Леша сообщил мне об этом, и я сохранила эту информация в памяти, но пока вообще еще никак не восприняла.

То ли это защитная реакция, то ли шок… Но пока нет никакого эмоционального отклика к измене мужа. Испытываю только удивление от необдуманности его действий и животный страх за ребенка.

Опускаюсь на диван и прячу лицо в ладонях.