– Знаешь, что Кира, – моя мама вскакивает.- Пошла вон. Катитесь к черту, вместе со всем своим семейством. Вы растоптали моего ребенка, а теперь еще смеете угрожать и шантажировать? “Выбрали, разрешили, одобрили”. Говоришь о Свете как о каком-то товаре. И знаешь, я тоже мать. И я точно так же могу рассматривать выбор своего ребенка будущего мужа . Так вот – я категорически против Артема! Он показал себя как избалованный, аморальный мальчишка. Не более того. Вы пользуетесь тем, что мой муж умер. Нас по сути и защитить некому. Но это не значит, что нас можно запугивать и вытирать об нас ноги..

– Что ж,- Кира Николаевна поднимается.- Теперь понятно, откуда у Светы такой характер. Я ошиблась. Это не юношеский максимализм. Это необоснованный гонор. С возрастом такая особенность характера не проходит. А лечится она исключительно трудностями и жизненными трудностями. Именно их мы вам и предоставим.

– Единственный человек в нашей квартире с необоснованным гонором и чувством собственной важности – это ты,- опускает подбородок мама.

Мне очень приятно, что она настолько обо мне заботится, но в глубине души слова Киры Николаевны меня пугают.

Я прекрасно знаю насколько большое влияние у Александра Викторовича – отца Артёма. Да собственно у Артёма тоже. И мне крайне не хочется, чтобы з-за меня пострадала мама.

Но и представить жизнь с предателем я просто не могу. Артём сделал мне слишком больно. Мама правильно подобрала слово – растоптал.

Это именно то что он сделал с моим доверием и чувствами.

Благодаря ему, мне кажется я уже вообще никогда не смогу верить мужчинам. И сомневаюсь, что впринципе выйду замуж. А о браке с Артёмом речи и вовсе не идёт.

Но что делать? Как мне вывернуться из этой ситуации?

Мне нужно подумать. Просто время, чтобы подумать. Значит, его нужно выиграть.

– Мама, нет, – я придерживаю её за руку и выразительно смотрю в глаза. – Думаю, что нам всё же не стоит рубить сгоряча. Понимаю, что тебя захлестывают эмоции. Поэтому, лучше приляг и отдохни. Сама знаешь. У тебя сердце. Тебе опасно волноваться.

Мама сначала явно собирается спорить, но всё же знаем друг друга мы очень хорошо. И она быстро понимает, что я прошу её довериться и разрешить мне поступать на собственное усмотрение..

– Да, – она трет виски.- Пожалуй, ты права. Это слишком большой удар. А ты знаешь, я человек эмоциональный.Кира…

– Всё впорядке,- Кира Николаевна мгновенно реагирует на смену тона и тоже включает свою обаятельную теплую улыбку, на которую я уже больше никогда не поведусь. – Я понимаю, Наташ, Светочка. Правда понимаю. И честное слово, совсем не хочу не давить, ни ругаться, ни тем более переходить к крайним и жестоким мерам принуждения. Ведь все мы – я, Саша и конечно же Артём, уже считаем вас частью нашей семьи.

Ну, да. Конечно. Хорошо поёшь. А правдиво-то как. Настоящий актёрский талант.

– Я пока пойду. Понимаю, что вам нужно прийти в себя. Мне между прочим тоже,- Кира вздыхает. – И повторяю– я обязательно серьезно поговорю с Артёмом. Не только я, но и Саша тоже. То, что Артём вытворил чудовищно и недопустимо. Хотя я уверена, что это всё подстроено Ромкой.

Ну, да. Виноват кто угодно, но не ваш сын.

Я едва сдерживаюсь от того, чтобы не закатить глаза.

– Хорошо. Кира, А я и правда пойду полежу. До встречи.

Мама, впрочем, тоже в актерском мастерстве не уступает и мастерски изображает усталость, апатию и слабость. надеюсь, что только изображает.

Насчет сердца я не придумывала. У мамы и правда с ним хронические проблемы. Не хочу, чтобы из-за всего этого кошмара у неё ухудшилось здоровье.