— Я не осуждаю тебя. Вы друг другу совсем не подходили.

Мама кивает на скамейку возле пальмы и фонтанчика. Мы садимся.

— Я все еще надеюсь встретить свою любовь, подобно той, что была в юности.

— Почему бы, если тебе было хорошо с тем парнем, не найти его? Как там его звали? — силюсь вспомнить имя, но не получается.

Мама как-то заговорила о своей первой любви, будучи пьяной после развода. Тогда я и узнала, что к моему отцу она не испытывала никаких чувств. Голый расчет предприимчивой провинциальной девчонки.

— Кешка, — с блаженной улыбкой произносит мама. — Но не буду я его искать. Сам он меня не нашел, верно? Тогда и мне он зачем? Пусть катится. Тем более он бедный музыкант. Мне с таким будет скучно.

— По мне, счастье не в деньгах. Мы были бы с Женей счастливы и без трехкомнатной квартиры, — замечаю уверенно.

На лицо мамы набегает тень.

— Посмотрела бы на ваше счастье без этой самой квартиры и машин, и без денег на счету. Ну да ладно. Идем в уборную. Вдруг моя крошка беременна? — меняет тон она и обнимает меня.

Я понимаю, что до дома не дотерплю. С мамой, не в одиночестве будет легче.

Спустя десять минут я стою, привалившись к стенке кабинки, и рыдаю.

На что я надеялась, глупая!

До боли сжимаю белый тест с одной полоской. Другие даже не буду вскрывать. Ничего нового они мне не покажут.

Это, наверное, сотая моя неудача. Как же больно! Грудь сжимает изнутри до невозможности дышать.

Все, хватит. Я должна остановиться. Мне нужен перерыв. Я так больше не могу!

Рукавом свитера вытираю слезы, которые все равно льются, несмотря на тщетные усилия успокоиться.

Не плачь, глупая, не первый же раз. И не последний.

Выхожу из кабинки под злым взглядом ожидавщей женщины, прохожу к раковине. В зеркале обнаруживаю распухшее красное лицо и ненормально блестящие глаза. Хватит, Кира, успокойся. Машу руками в бесполезной попытке высушить глаза.

— Ма, ты там где? — хриплю, стараясь придать голосу бодрости. Получается плохо.

Вопреки ожиданиям мама не протестует по поводу обращения к ней согласно статусу. В зеркале замечаю, как открывается дверца второй кабинки, и выходит мама. Её лицо бледное, она сама на себя не похожа.

— Что случилось? — севшим голосом спрашиваю, предполагая худшее.

Самое ужасное, что существует в мире для меня — это узнать, что беременна та, которая совсем не хочет иметь детей.

Резко оборачиваюсь.

Мама подходит вплотную. В её ладони лежит тест с двумя отчетливыми красными полосками.

5. Глава 5

Глава 5

— Кто? — только и могу выдавить из себя вопрос. Это слово дается мне с трудом. Во рту сухо, как в пустыне, слова, как песчинки, терзают горло. Слезы высохли мгновенно. Душу кто-то вывернул наизнанку и забыл вернуть, как было. — Как такое вообще возможно?.. — произношу совсем шепотом.

Хлопает дверь, на смену недовольной женщине в туалет заходит компания смеющихся девушек. Они с интересом глазеют на нас, а мы с мамой так и стоим у раковины, сжимая заледеневшими пальцами ненавистые тесты: на моем одна полоска, и как насмешка - две алые на маминой.

Две красные полоски как будто выжигают меня изнутри.

— Может, перепроверить? — нахожусь я и лихорадочно вынимаю из сумки еще упаковки с тестами. Одна из них падает из моих рук на серую плитку, прямо под ноги красавице на каблуках. Она смотрит на меня с насмешкой, когда я наклоняюсь к её ногам, чтобы поднять дурацкую бело-розовую упаковку.

— Давай, — выдыхает мама и на негнущихся ногах уходит в кабинку.

Время до её возвращения кажется мне вечностью. Я невидящий взглядом скольжу по вошедшим девушкам. Они крутятся возле зеркала, красят губы, косятся на меня и, перешептываясь, громко смеются. Это все проходит мимо меня, как фон, как кадры фильма, который меня не заинтересовал. Самое важное происходит там, за дверью кабинки.