– Отец ушел, – отвечаю, пожимая плечами. Меня охватывает дичайшее чувство вины. Почему я не смогла сохранить семью? Почему не смогла стать лучше чем Люба? Что особенного в этой женщине, если Арсений ее так сильно до сих пор любит? Она красивее? Умнее? Чем она лучше меня?

– Ты разговаривала с ним? – Дима сыпет вопросами, а мне и ответить нечего.

– Он письмо оставил, – сглатываю и иду на кухню, где до сих пор, посередине стола лежит сложенный вдвое листик.

– А так ничего не сказал?

– Дим, – вздыхаю. Но продолжать и не надо. Он выразительно кивает:

– Понял.

Ариша молчит. Она кусает губы и просто идет на кухню, никак не комментируя ситуацию. А я ее прекрасно знаю, она не тот человек, кто не выскажет свое мнение. Да и возраст – четырнадцать лет. Самый пик чтобы иметь мнение по любому вопросу.

Сын берет в руки письмо и тоже читает. И мрачнеет, хотя куда уж больше. Я смотрю на красивое лицо Димы, ловя себя на мысли, что он умудрился взять лучшие черты: темные волнистые волосы, карие глаза, пухлые губы – от меня. И рослость, острые скулы – от Арсения. Но едва ли он осознает свою привлекательность. Дима считает что в мужчине красота не главное. Но для меня, матери, все главное.

– Я его убью. С его «любовью всей жизни», – неожиданно выдает Дима, а у меня рот сам открывается:

– Ты что?!

– Ненавижу его после такого! Он мне не отец!

– Дима, успокойся.

Может Арсений и плохой муж, но отец-то он хороший. Да, брак у нас был почти идеальный. Он мне помогал с детьми, постоянно с ними возился. Сам водил Диму на плавание…

– Он не должен был так поступать с тобой! Это подло.

– Мальчик мой, – развожу руками, – Пожалуйста, не надо так говорить. Он плохо поступил со мной, но вас он любит.

И неизвестно сколько бы длились мои невнятные попытки успокоить сына, но в разговор вмешивается Ариша. Тоже прочитав письмо, она вдруг произносит:

– Дима, ты по-моему перегибаешь палку. – мы оба переводим взгляд на Аришу, а та продолжает, – Я не понимаю, что вы взъелись на папу? Он влюбился… Точнее, всегда любил эту Любу. Сердцу не прикажешь. Тем более это так романтично – любить всю жизнь…

– Ты долбанулась? – кратко интересуется Дима, на что Ариша мотает головой:

– Это ты долбанулся. Ну был период в жизни отца, что он жил с нами, с матерью. А теперь… Теперь прошло. И что, убивать его за это что ли?

Воцаряется молчание. Мы оба настолько шокированы словами Ариши, что и не знаем что и сказать. У меня в голове проносится одна мысль за другой, пока их не вытесняет самая очевидная:

– Так ты что, Ариш, знала все что ли?

– Знала, – отвечает гордо, – Папа мне все рассказывал.

Я не очень понимаю маму. Точнее, я ее конечно понимаю, но всех этих страданий и заламываний рук разделить не могу. Да, папа ушел. Да, это стресс. Но кто виноват в этом? Что мама сделала, чтобы этого не произошло? Когда она последний раз посещала салоны красоты? Покупала красивую одежду? Удивляла папу интересными увлечениями?

Что она сделала чтобы быть интересной мужу?

Она плачет в своей спальне уже часа три, со мной не разговаривает, якобы я перед ней в чем-то виновата. В чем?

Дима же и вовсе мне угрожает. Типа я должна нести ответственность за свои поступки. Какие такие поступки?

Это родители не смогли общий язык найти. Так почему я в принципе должна безоговорочно принимать чью-то сторону?

Тем более когда речь заходит о любви. Виноват ли папа что так и не смог полюбить маму? В конце концов, он смог подарить ей двадцать лет счастья, а я считаю, что этого достаточно. Все остальное же – дело рук самого человека. И сидеть и обвинять всех и вся что у тебя жизнь не сложилась? Ну такое…