- Ты составишь список, как обычно? Только вот маркерами не выделишь умные поступки и гордость свою, так и знай. Подумай, Верунь,– хмыкнула Машуля. - Мужики не меняются. Они или козлы, или нет. Я сбежала от своего, с младенцем на руках, Котьке года не было. Сбежала, потому что поняла, что черного кобеля не отмоешь до бела. И ни разу не пожалела. А ты собираешься плясать нижний брейк на садовом инвентаре, дурында. Да я бы на твоем месте не стала ждать, чтобы отомстить. Дала бы прямо в нищенской тачке тому бомбиле, который тебя ко мне привез. Он, кстати, как? Ничего был? Симпотный?

Ага, симпотный. Обычный похотливый мудак. Еще и не достигший ничего в жизни. Абсолютный ноль. Зерро.

- Именно, что ничего, - фыркнула, нюхая пустой бокал из-под коньяка. – Ни-че-го. До Дюши ему как до луны. Неудачник, с ширинкой колом. Но ты права. Отомстить, стать красивой и роковой, оставить Жопочку с голой жопой. А потом... Слушай, я его все еще люблю, - прорыдала я в фужер.

- Я тебе такого не говорила. Совсем наоборот, Верка. Эх... Скажу Котьке, чтоб постелил тебе в гостиной, - вздохнула Машка.

Костик - Машин двадцатилетний сын, похожий на Дольфа Лундгрена. Мускулистый красавец, блондин, двух метров роста. Гордость мамина, студент, спортсмен, красавец. Везет ей. У нее есть он. Мужчина, который никогда не предаст. Не наставит рога с шикарной профурой. Не бросит в болезни и здравии. Я поплелась спать, зализывать раны и жалеть себя, но вырубилась, едва коснувшись головой, заботливо впихнутой в чистую наволочку, подушки.

Бом-бом-бом. Мне показалось, что начался Армагеддон. Поверьте, музыканты воспринимают звуки гораздо более болезненно. Особенно такие громкие. Я с трудом разлепила глаза, и села на неудобном ложе, силясь понять, где я. Диван. Черт... События вчерашнего вечера свалились на мою больную голову каменной лавиной. Я упала обратно на подушку и застонала.

- Теть Вер, я стучал,- сунул нос в комнату Костик. Блин, ну какая я тетя ему? Я старше то всего на шесть лет. - Тетя Верочка, там тебя ищет мужик какой-то. Ты сегодня прямо на расхват, - хохотнул великовозрастный «Дубинушка –ребеночек», - то Дюша твой приперся, так мать такого пендаля ему ввернула, даже я восхитился. Теперь громила какой-то нарядный. Пинжак аж прямо лоснится денежкой. Говорит, ты у него что-то забыла в машине. Бант вроде какой-то.

- Пусть идет... на ху... - прохрипела я, пытаясь сообразить, как этот нахальный мерзавец вычислил адрес Маки. Неужели... Он что, за мной проследил? Гребаный маньяк. Чертов проклятый маньячелло. И Дюша еще... Да что ж происходит то с моей жизнью? И Дюша... Он же такой обидчивый. Черт. Мака вечно сует свой нос куда ее не просили. Боже, это же полнейший крах всего. Всех моих надежд и чаяний. Ну да, я представляла, как мой муж, осознав горькие ошибки, валяется в моих ногах, плачет. А я... А что я?

- Куда? – залучился улыбкой мой крестник. - Боже. Теть Вер, ты выучила плохие слова? Придется мыть тебе рот мылом. Помнишь, ты говорила мне...

- Пусть идет на хутор, ловить бабочек. Хотя стой. Дай ему денег, за проезд и за капот. Я верну.

- Ага, мать мне оставила тугрики. Только это... Ты уверена, что этому франту нужны твои нищенские полушки? У него ботинки...

- Коть, умоляю. Просто отдай ему деньги и все. Парень на «шестерке» ездит. Ну с рынка поди прикинулся, мало ли подделки сейчас хорошей. А бант пусть себе оставит, на память, - уныло вякнув, я нырнула головой под подушку. Чертов бант все таки отвалился. Говно скотч был. Оооооо. Точно рот надо мыть. И мозг полоскать. И не мылом, а белизной.