– В два раза больше, - отвечаю тихо, - я все отдам. Я сейчас работаю на двух работах. Я расплачусь с тобой.

Вот я так и знала, что он начнет юлить и отказывать в деньгах. Сейчас еще какой-нибудь пункт договора придумает. Ему так нравится издеваться надо мной. Мерзавец! Удовольствие должно быть получает. Как же я хочу расплатиться побыстрее и забыть его как страшный сон. Только бы он не узнал о Сонечке. Только бы не узнал. Я готова работать на трех, пяти работах, лишь бы расквитаться с ним. И чтобы его больше в нашей жизни не было.

– Ты подписала договор, в котором обозначалось, что ты работаешь у меня, - хмурит брови, - и никаких сторонних работ.

– Я здесь нужна. Ты видел этих бедных деток? Чем я еще могу им помочь? Только своим трудом. Я расплачусь с тобой. Обязательно. Я буду работать на нескольких работах, но я расплачусь.

Он снова сбрасывает вызов.

Он только о себе думает. Даже не обратил внимание на этих бедных детей. Видит только себя! Поршивец! Как же я его ненавижу! Предатель! Моя дочь никогда не узнает ту боль, которую ты сможешь ей причинить. Никогда!

– Родная моя, - смотрит на меня своим насмешливым взглядом, но мне почему-то видится, что ласковым. Нет, это лишь мое разыгравшееся воображение, - тебе не зачем столько работать. Больше не зачем.

Смотрю на него гневно. Ему легко говорить! У него нет больного ребенка!

– Мне пора, - отрезаю, - дети ждут.

– Лана! Тебе самой помощь нужна.

У него в очередной раз звонит телефон.

Ловлю его смятение, которое он дарит своему смартфону и забегаю в палату, где должна находиться Люба.

– Извини, - бросаю ей, вбегая и принимаясь тут же за дело.

Застилаю кроватку новой простыней. Проверяю наличие гигиенических вещей. Если чего-то не хватает, то докладываю.

Руки делают, а у самой голова кругом. Тревожная мысль гложет меня.

Как меня нашел Тимур? Теперь он знает, где я работаю. Значит, он будет частым гостем здесь. Значит, мне надо будет быть предельно осторожной. Я должна сделать все, чтобы он не догадался, что у меня здесь лежит дочь. Господи! Только бы никто не проболтался! Тетя Кира такая открытая. Она легко может выдать с потрохами.

Или лучше мне вернуться на работу к Тимуру? У него в этом плане безопаснее. И так я смогу проконтролировать вопрос с деньгами. Доктор сказал, что операция будет через месяц. Значит, деньги понадобятся примерно тоже через это время. Но лучше, конечно, сразу получить и не мучиться.

Так я обезопашу Сонечку. Девочку мою любимую. Родная, я все делаю ради тебя. И все вытерплю.

– Все в порядке? - с любопытством смотрит на меня Люба, перебирая пробирки.

– Да, - киваю, расставляя аккуратно в ведре то, что должны быть выброшенным. Рассеянно гуляет мой взгляд, как и руки.

Люба задерживает взгляд на моих нервных движениях рук.

– А кто это?

– Никто.

Не хочу признаваться, что он мой бывший. Не хочу, чтобы вся больница знала, что этот мерзавец отец Сонечки. Так кто-нибудь да проболтается. А он не должен знать. Не должен.

Люба бросает на меня недоверчивый взгляд. Я же свой увожу в сторону. Боковым зрением вижу, как Люба пожимает плечами.

– Ой, какая у нас чистая палата стала, - женщина завозит в палату коляску с ребенком, - спасибо, девочки. Обычно я сама. Но мы сегодня перед выпиской столько всего прошли, что не до уборки было. Извините, у вас и так дел по горло. И мы тут еще к вам на хвост подсели.

– Ничего страшного. Это наша работа. Как ваши дела? Уже выписывают? - улыбается Люба.

Она подходит к малышу на вид лет двух и теребит его за щечку. Малыш широко открытыми огромными карими глазами смотрит на Любу, узнает ее и улыбается.