Я ещё девственница, и каждое действие Орлова вызывает во мне бурю эмоций, от испуга до разрядов тока, пробегающих по телу в совершенно неожиданных местах. И сейчас я растекаюсь горячей лавой от его настойчивых губ и рук, могу только глупо моргать широко распахнутыми глазами, безуспешно пытаясь справиться с головокружением.
- Так, что здесь происходит? - раздаётся грозный голос физкультурника.
Это возвращает меня в настоящее. Ох, как стыдно...
Сашка отпускает меня, и мы стоим глаза в глаза. Задыхаемся, смотрим, изо всех сил стараясь, не прилипнуть друг к другу опять.
Учитель тактично остаётся у входа, из-за его спины выглядывает испуганный пятиклассник.
Орлов улыбается. Учащённо дыша, ласково шепчет мне в губы:
- Повезло тебе сейчас. Ладно, позже продолжим.
Нагло смотрит в лицо физкультурнику:
- Извините, Сергей Алексеевич, так вышло.
Хватает меня за руку, тянет за собой. Смущённо семеню за ним, прячась за широкой спиной. Орлов по пути отвешивает подзатыльник маленькому ябеде.
- Завтра на уроке сто отжиманий, - бросает ему вслед учитель.
- Хорошо, Сергей Алексеевич, - вежливо соглашается Сашка.
Мы входим в столовую. Переглядываемся.
- Дурак, - шутливо бью его по плечу.
Взрываемся в хохоте, раскрасневшиеся, растрёпанные, счастливые...
И сейчас я с загадочной улыбкой вспоминаю это происшествие по дороге домой рядом с ничего не подозревающей подругой.
На улице тепло. В конце апреля погода ещё не устоялась. Утром мы идём в школу в куртках, а после уроков тащим их в руках, почти жарко.
- Рената, постой! Ты выронила.
Оглядываюсь. За нами спешит Денис Лазарев, помахивая моей тетрадью. Удивляюсь. Надо же, странно, как это я могла выронить...
- Спасибо, - хватаю тетрадь, сую в рюкзак и собираюсь идти дальше.
Неожиданно нас практически сносит ураган.
- Утырок, отошёл от неё, - возмущённый окрик, и Денису в глаз летит кулак.
- Орлов, - взвизгиваю я, - чего опять-то?
Но он не слышит, валит Дениса и лупит его что есть мочи.
Я кидаюсь к ним, тяну Орлова за одежду, пытаюсь оторвать от сопящего под ним Дениса.
- Саш, он ничего не сделал, только тетрадь отдал, честно.
Он оглядывается на меня, опаляя взглядом чёрных взбешённых глаз:
- Кошка, брысь! На лавку села. Жди. Задену, бл...
Я сразу слушаюсь, растерянно отхожу и опускаюсь на краешек скамейки, с ужасом глядя на драку.
Несмело дрожащим голосом прошу:
- Саш, ну, хватит, тебя же аттестат не дадут, уже третий раз за месяц.
- Да пусть дерутся, - толкает меня локтем в бок плюхнувшаяся рядом Кира,- Орлов, всеки ему посильнее, уроду.
Сашка, красный и взлохмаченный, с трудом отрывается от Дениса, поднимает его за шкирку и пинает под зад:
- Пшёл отсюда. Повторяю последний раз, мою не трогать.
Подходит ко мне. Кипит от ярости.
- Что он крутится около тебя, а? Повод не даёшь, случайно? Он вытащил твою тетрадь из рюкзака, Соловей сказал.
Я отрицательно машу головой, не даю я никакого повода, вообще не обращаю внимания ни на кого другого.
Денис отбегает на безопасное расстояние и кричит оттуда:
- Чё она твоя-то? Где написано?
- А ну, иди сюда, урод.
Орлов делает рывок телом в его сторону, я в последнюю секунду обхватываю его руками, держу изо всех сил за корпус.
- Саш, Сашечка, ну, не надо, оставь его.
Он дёргается. Ещё. Ещё. Слабее.
Не отпускаю.
Обтекаю вокруг, беру в ладони лицо, целую яростно раздувающиеся ноздри, опухающую на глазах губу, щёки, глаза с огромными зрачками.
- Ну, чё ты держишь, пусти. Добить его хочу, ублюдка, - цедит он.
Некоторое время рычит, пытаясь вырваться, потом его дыхание постепенно выравнивается, начинает успокаиваться.