Боже, что мне делать?

Денис, кажется, начал приходить в сознание.

Сквозь пелену слышу его голос:

- Малыш, не слушай её, было один раз по пьяни, и всё. Честно. Залетела, откуда я знал, что она не предохраняется? Да, родила. Но сейчас у нас нет ничего, клянусь. Не загоняйся, ладно?

Затыкаю уши ладонями и натужно выплёвываю ему в лицо:

- А сейчас. Вот сейчас. Здесь. Что происходит?

Болезненно смотрю в виноватые глаза. Он в ответ мычит что-то нечленораздельное и тянет ко мне руки.
Нет! Я делаю шаг назад, выставляя перед собой ладони. Надо уйти.
Бежать.
Разворачиваюсь. Краем глаза замечая сочувствующие взгляды Киры, ещё кого-то, бросаюсь к лестнице.
Не останавливаюсь, не смотрю по сторонам. Хватит с меня унижений на сегодня...
Держась за полированные перила, убегаю по лестнице вниз. Перед глазами голографически мелькают знакомые с детства клетки напольной плитки. Широкий холл с деревянными скамейками по периметру, тяжёлая дверь, и я на крыльце.

За спиной остаётся предательство мужа.
Или нет... Кажется, оно со мной теперь навсегда...

Я делаю несколько судорожных вдохов, бессильно рычу, обхватываю себя руками и начинаю горько рыдать.

Бреду по улице, не соображая, куда, зачем. Меня колотит от холода. Слёзы остывают на щеках, при порывах морозного ветра стекают медленнее. Наверное, превращаются во льдинки. Как и я.
Чувствую на себе взгляды немногочисленных прохожих, кутающихся в куртки и шапки. Наверное, крутят пальцем у виска, когда прохожу мимо.

А я иду такая вся... Без верхней одежды. В коротком платье с люрексом, блестящих шёлковых чулках, которые, на улице мгновенно твердеют и колюче впиваются в бёдра.
Скользко... Шагаю медленно и осторожно. Обычно не ношу зимой сапоги на высокой шпильке. Но сегодня надела. Под платье. Как я жалею теперь об этом. И о том, что вообще пошла на этот дурацкий вечер встреч. Надо было остаться дома. Не узнала бы об измене мужа. Как хорошо ничего не знать...
Но теперь нет обратного пути. Меня затянуло в эту паутину обмана.

Вдруг сзади слышу шуршание шипованной резины и тихий шум мотора. Оглядываюсь. Ускоряю шаги.
Чёрный внедорожник подкрадывается ко мне прямо по тротуару.

Страх накатывает тягучей волной. Я отступаю в сторону, надеясь, что автомобиль проедет мимо. Но он тормозит рядом. Я теряю равновесие и падаю в сугроб, проваливаюсь полностью в пушистый мягкий снег.

- Котова! - слышу возмущённый окрик, - куда попёрлась раздетая?

Из машины выходит Орлов с моей курткой.

Я лежу в сугробе, захлёбываясь в слезах, не имея сил подняться.
Саша быстро приближается ко мне. Злой, опасный.

Хватает за руку, выдёргивает из сугроба и рычит:

- Совсем уже?

Я всхлипываю, не отвечаю.

Он задумчиво осматривает меня с ног до головы.

- Дааа... Куртка не поможет. Быстро в машину!

- Лазарева я, - запоздало вякаю в ответ.

- Уверена?

3. Отпусти

Сижу в салоне автомобиля, согреваюсь. Похоже, климат-контроль шпарит на самых высоких показателях.
Я уже перестала стучать зубами.

Под ритмичные медленные басы мы едем по вечерним улицам. Где-то. Совсем не понимаю где. Не могу сосредоточиться. За окном мельтешат дома и деревья. Виски пульсируют от пролитых слёз. Глаза устали, сами захлопываются. Ещё не хватало задремать. Надо отвлечься.

Я искоса бросаю взгляд на Орлова.

Как давно его не видела...
Он так возмужал.
В машине жарко, Саша снимает куртку и кидает её на заднее сиденье. Закатывает рукава свитера. Замечаю краешек татуировки, сползающей с предплечья. Приглядываюсь, нет, не могу рассмотреть... Осторожно слежу за движениями его тела. Широкие плечи, накачанные руки и торс, раньше Сашка не был таким спортивным. Сейчас он похож на властного мачо из журналов для взрослых.