– Я же тебе говорила, – смеется врач. Оказывается, я произношу эти слова вслух.

Я смотрю на сморщенное личико сына и улыбаюсь. Дима этого не увидел. Господи, какой же он идиот, что просрал эти мгновения! А ведь он собирался присутствовать на родах, я сначала его отговаривала, но он настоял на своем, и мы заключили договор с роддомом на семейные роды.

Он никогда не увидит то, как малыш трогательно тыкается в грудь, ища сосок, как ему помогает добраться до него медсестра, потому что у меня нет сил. Как он пытается вобрать в рот сосок, у него не получается и он смешно морщит нос. А потом снова утыкается лицом в грудь и затихает. Он тоже устал, мой боец.

Какое счастье, что он у меня есть! Он – теперь мой якорь. И я ради него сделаю всё.

Через некоторое время у меня его забирают, я с беспокойством слежу, куда его уносят. Но медсестра тут же в зале делает измерения.

– Ну что, мамочка, учитывая твои неполные тридцать восемь недель, отличный малыш получился. Вес два девятьсот, рост сорок девять, по Апгар восемь-восемь. Подкормишь и будет богатырем, – с этими словами она возвращает мне сына, уже обтертого, в шапочке, распашонке и в одеялке.

Нас везут в послеродовое отделение. Но каталка не может въехать в проем. Я слезаю с кряхтением при помощи медсестры, держу малыша на руках и потихоньку вхожу в палату.

Она действительно оказывается одноместной, как же Андрею удалось этого добиться? Меня затапливает такая благодарность к этому, по сути, абсолютно постороннему и чужому мужчине, что у меня опять начинают литься слезы. Наверное, это что-то гормональное, я никогда раньше не рыдала по малейшему поводу.

Мы с малышом остаемся одни. Медсестра укладывает его в прозрачную люльку на колесиках, но когда она уходит, я достаю его и кладу рядом на кровать.

– Ну, здравствуй, – шепотом говорю ему и рассматриваю его.

Какой же он красивый! Если в родильном зале он больше походил на сморщенного старичка, то сейчас морщинки разгладились, личико посветлело. Он смешно морщит носик и причмокивает губами. Такими же как у Димы. Он вообще – его маленькая копия. Темные брови вразлет, чувственные губы. Интересно, какие у него будут глаза? Димины зеленые или мои голубые? Он пока спит, и я не решаюсь его будить.

– Ты храбр, как Лев. Вот и будешь Львом, да, малыш? А папа твой пусть захлебывается завистью, что его нет с нами в такой момент.

Я рассматриваю моего Львенка и опять поражаюсь сходством. И вспоминаю нашу первую встречу с Димой.

В тот день я была завалена работой по самые уши. Это был ноябрь, и уже начиная с октября крупные компании начинали предпраздничные рекламные акции и активности. А мне, как ведущему маркетологу, нужно было продумать стратегии кампаний и написать тех задания исполнителям. И я как раз собиралась сделать перерыв на кофе, чтобы выдохнуть. После очередного нервного разговора с недовольным клиентом я бешеной фурией пронеслась к выходу из кабинета и с размаху врезалась в чью-то твердую грудь.

– Черт, вы что, не смотрите, куда идете? – я попыталась обогнуть его и выйти, но он крепко схватил меня за руку.

– А где извинения? – низким голосом ответили мне откуда-то сверху.

– С чего вдруг? – я вопросительно подняла брови и наконец посмотрела хаму в лицо. И следующие слова застряли в горле. Мужчина был красив. Мощная фигура человека, которые не просто качается в зале, но занимается определенным видом спорта. Интересно, каким? А сочетание темных волос и бровей с зеленым цветом глаз было убойным.

– Нравлюсь? – широко улыбнулся он. А я фыркнула. Мало того, что хам, так еще и самомнение зашкаливало.