А он... он меня убил.

- Аня, открой! - Глеб истерично дергает дверь, она дрожит от его натиска.

И я дрожу всем телом.

21. 18. Нет, нет и нет

- Аня, я сейчас сломаю эту чертову дверь! - угрожающе рычит Глеб.

Мне хочется забиться в угол и выть. Выливать собственную боль через лютые вопли, разрывающие грудную клетку хриплыми стонами. Зализывать раны.

Прикусываю свою ладонь до искр в глазах.

- Аня! Открой! - рявкает громко, уши закладывает, я опять вздрагиваю.

- Глеб, я не хочу сейчас говорить.

- Открывай! - муж дергает ручку с такой силой, что дверь срывается с петель.

Испуганно отступаю, смотря на разъяренное лицо Высоцкого. По его скулам волнами движутся желваки, а у меня ладони потеют, и вся я покрываюсь алыми пятнами от шока и стресса.

- Аня, что за закидоны такие? - сужает глаза, наполненные дичайшим гневом.

- Ты изменяешь мне, - пикаю беззвучно.

- С чего ты взяла?

- Я знаю, Глеб. Я чувствую это!

- Так себе обвинение, Анечка!

Это едкое "Анечка" торкает меня, я шатаюсь на бетонных не гнущихся ногах.

- У тебя нет доказательств, милая. Все, что ты себе напридумывала, это всего лишь воспаленные фантазии твоего крошечного мозга.

Это просто издевательство какое-то!

Об меня вытерли ноги, а теперь открыто заявляют, что это я идиотка с больной фантазией.

- Глеб...

- Ты нужна мне, Аня. Ты моя жена! Моя феечка домашнего очага!

- Хватит! - закрываю уши руками.

Пульс шумит, затмевая все остальные звуки, а Высоцкий вдруг оказывается слишком близко.

Он дышит мне в лицо, опаляя жаром, обхватывает мощными ладонями мои руки и силой заставляет слушать его омерзительные высказывания:

- Аня, опомнись! Мы с тобой женаты! Я ведь обещал, что буду только твоим, и я не нарушал этого обещания. Верь мне, родная, маленькая моя девочка. Я люблю тебя. Слышишь, люблю!

Боль ядерным взрывом сковывает все тело.

А Глеб продолжает поливать меня зловонными помоями своей лжи:

- Ань, ну перестань. Я верен тебе, сладкая моя, милая. Я твой. Твой.

- Я хочу побыть одна, - шепчу в надежде, что он отстанет.

Должно же быть что-то человечное в нем! Я ведь полюбила доброго, заботливого, внимательного Глеба! Куда он делся? Кто подменил моего любимого мужа на это высокомерное чудище?

- Аня...

- Глеб, отстань от нее, - голос Аграфены Григорьевны разносится по дому эхом. - Девочке явно нужно остыть.

- Мам, не лезь!

- Глеб, просто уйди, - шепчет свекровь.

Я обнимаю свое тело дрожащими руками, ледяными ладонями глажу плечи. До меня только сейчас доходит, что я стою перед неверным мужем в нижнем белье и кружевных чулках.

От этого мое состояние становится еще хуже.

Я больше не хочу, чтобы Глеб видел меня в таком виде. Не хочу, чтобы он меня трогал.

- Посмеешь сбежать, я найду тебя, Аня. Найду и превращу твою жизнь в ад! - Высоцкий шипит, как ядовитый огромный змей.

Едва ли слюной не брызгает.

Закрываю глаза.

В гнетущей тишине слышу стук своего разодранного в клочки сердца и отдаляющиеся шаги моих ненавистных родственников.

Выдернутая с петель дверь остается лежать на холодном полу, как и моя одежда.

Хватаю с сушилки свой черный шелковый халатик, одеваюсь, беру из сумки телефон и прохожу в пустую гостиную.

Свет не включаю. Просто сажусь за стол. Очень долго залипаю невидящим пустым взглядом в панорамное окно, за которым первая весенняя травка серебрится в свете слабого уличного фонаря.

Я попала в клетку. В преисподнюю. Сама на крыльях любви спустилась в ад, где главным дьяволом оказался мой муж! Он искажает мою реальность, рушит мой привычный мир, заменяет мои ценности своими, лжет мне.