Отстраняюсь, непонимающе хлопая глазами.

— Бабушка, но я даже не собираюсь его прощать! Мало того, он вряд ли понял, что сделал что-то не так! Ты слышала меня вообще?

— Ну ладно, ладно, — тут же успокаивает меня она, хлопая по сжатому кулачку. — Смотрю, ты уже все решила. Но понимаешь же, что разорвать союз с истинным очень сложно? Тем более он с такой влиятельной семьи…

— Я не останусь с ним. Я его боюсь! За один день так много всего произошло! У меня словно глаза открылись, понимаешь? Я же все это время была слепа и видела не того, кем Рэйзор был на самом деле, а того, о ком всегда мечтала.

Бабушка вздыхает, качая головой.

— Хорошо, хоть не понесла… Иначе тебя совершенно точно не отпустили бы. А так, может и есть шанс разорвать союз.

Она встает и идет к комоду, на котором стоит графин с рубиновой жидкостью. Берет стакан, наливает половину и несет мне. А я смотрю перед собой невидящим взглядом, будто мешком по голове ударенная ее словами. Рука сама тянется к животу, но я сжимаю ее в кулак и накрываю другой ладонью. Прикусываю губу, чувствуя, как ускоряется ритм сердца.

Собственно, я так и думала, но все же надеялась на бабушкины знания, ее участие. Была уверена, что она найдет какой-нибудь выход из того тупика, в который я попала. Но оказалось, выхода из него попросту нет.

— На, выпей, детка. Это розовый настой, он поможет тебе расслабиться и спокойно поспать.

— Бабушка, — смотрю на нее, принимая стакан. — Ты ведь хочешь, чтобы я вернулась к мужу, да?

Она грустно улыбается и вновь сжимает мою свободную ладонь.

— Я должна тебе кое-что рассказать, куколка Мона. И попросить у тебя прощения…

У меня внутри все переворачивается.

Нет, нет, нет, я не хочу узнавать ничего, за что должна буду простить единственного родного человека. Сжимаю стакан до побелевших костяшек и не свожу глаз с бабушки.

— Выпей, милая.

Послушно делаю несколько глотков.

— Умница. А теперь сними платье и покажи метку истинности.

— А что с ней не так? — голос садится от волнения, за стуком сердца не слышу собственных мыслей. — Почему ты должна просить у меня прощения?..

Она молчит, берет мой стакан и отпивает немного настоя.

— Наш род происходит от невозможного в те времена союза чародейки и дракона. В нас течет драконья кровь, но магия их нам не подвластна. Вместо нее мы обладаем своей, особой. Более яркой и сильной, нежели у других магов, но все же не такой, как у крылатых.

— Да-да, я все это знаю, при чем тут моя метка?

— Не торопись, родная. И снимай платье.

Пальцы путаются, но я послушно расстегиваю мелкие пуговички, вся обратившись в слух.

— Так как мы не совсем драконы, метки истинности для нас — большая редкость.

— Да, это я тоже знаю. Мои родители были оба из чародеев, и вы с дедушкой — тоже.

Бабуля поджимает губы и опускает взгляд на спавший с моего плеча рукав.

— Все верно. Из ближайших предков, моя мать связала свою жизнь с драконом. Но истинности в их союзе не было. Метку носила ее бабка. И у нее был как раз такой же случай, как у тебя.

— Что не так с моим случаем?

Стаскиваю верх платья до талии, оголяя руки. Бабушка берет меня за локоть и склоняется ближе, рассматривая рунную вязь. Я скашиваю взгляд, отмечая, что узор вновь двоится, но нижний браслет гораздо тусклее основного.

Она проводит пальцем по нижней метке и хмурится.

— Случилось нечто такое, что надломило чары… Но почему-то, не до конца.

Терпение лопается. Я скидываю ее ладонь, вскакиваю и отхожу в сторону, придерживая пояс платья, дабы оно не свалилась с меня полностью.

— Объясни наконец нормально!