– Пока, – глухо бормочу, но уже в пустоту. Егор сбросил звонок.

– И? – Ольга не подслушивает, но уши навострила. Стоит мне отложить телефон, тут же кивает.

– У него всё хорошо, – отчитываюсь. – Потом ещё позвонит.

– Понятно, – глухо бормочет Оля. – А ну, хватит шуметь! – прикрикивает на своих сорванцов, затеявших беготню по гостиной. – Всё, пора играть в настолки! – Ставит жирную точку в их шалостях, точно зная, на какие рычаги давить. Настолки её дети обожают.

И мы садимся играть. Потом смотреть мультики… Что угодно, лишь бы не думать о видео и о своей боли.

Так проходят выходные. И чем ближе вечер, тем тяжелее на сердце.

– Я не могу тебя оставить, – ворчит Оля, кусая губы, когда мы поужинали и, вроде как, пора собираться. – Но мне завтра на работу, а мелких нужно укладывать. Им в садик и школу.

– Я тебя умоляю, я взрослая женщина. Что со мной случится?

– Да много чего! – горячится Оля. – И я не хочу худшего, – виновато добавляет.

– Оль, я Егора люблю. Но я ни за что не наложу на себя руки. И если вдруг мне станет плохо, клянусь, сразу вызову скорую.

– Прям, неправильно как-то, бросать тебя, когда…

– Не глупи! Такси, давай, вызову, – делаю вид, что храбрюсь. Быстро вызываю машину через приложение.

– Ты уверена? – уже одетая, с детьми в коридоре, уточняет подруга.

– Конечно, Оль. Всё нормально. Егор приедет, мы разберёмся. Думаю, это была нейронка, как ты и сказала. А я так опешила, что не разобралась, – вру безбожно и улыбаюсь так натянуто, что лицо сводит.

– Вот и я так думаю, – выдыхает Ольга, видимо, веря моему наигранному спокойствию. – Ладно, – открывает дверь и подталкивает детей к выходу. – Пошли, машина ждёт.

– Тётя Тоня, – Анька в цветастой курточке подходит ко мне, тянет ручки. – Мы ещё придём! – картавит с улыбкой на конопатом личике. Рыжуха-хохотуха.

– Конечно, малышка, – приседаю на корточки, пальцем подцепляю её курносый носик. – Буду ждать, и обещаю новую игрушку в следующий раз.

– Ура! – хлопает в ладошки девочка.

Тут активируются мальчишки. – Вы всегда её балуете! Она только из-за этого к вам и хочет!

– А вы, стало быть, не хотите? – вскидываю брови.

– Хотим, – обмениваются взглядами парни. – Но просто у вас телик большой и игр много… – тут же признаются, за что получают от Ольги несильные подзатыльники.

– Ох уж эти молодые и корыстные! И кто только воспитывал?! – закатывает глаза. Мы все дружно смеёмся.

– Ладно, подруга, бывай. И спасибо, что позвала, – чмокает меня в щёку Ольга, обнимает крепче обычного. – Не вешай нос. Где наша не пропадала!

– Не повешу, – заверяю, освобождаясь из объятий. – Спасибо, что приехала. Что поддержала.

– Ок, держи в курсе, если что… – не договаривает Оля, но я и так понимаю, что означает её молчание.

Провожаю гостей, и дом погружается в давящую тишину. Плетусь в спальню. Быстро принимаю душ, ложусь… За выходные я так вымоталась, что засыпаю, едва голова касается подушки.

Но среди ночи просыпаюсь от мысли, что не переживу этого предательства.

Накатывает такое одиночество, такая опустошённость и боль, что глотаю слёзы, пытаясь не завыть. Не в силах больше лежать, поднимаюсь. Разбитая, точно корыто.

И добивает меня очередное сообщение. С другого номера.

«Он мой! Просто отпусти его!»

И следом прилетает фотография.

Егор. Спит в чужой постели. Белоснежные простыни смяты. Ну, спит муж. Подумаешь? В гостинице отсыпается перед перелётом. Но, чёрт возьми, его кто-то снимает! Получается, мой любимый муж дрыхнет на спине в своей любимой позе – одну руку под голову. А рядом кто-то есть… Можно было бы накручивать себя, мол, это не любовница, а просто кто-то из коллег. Но я не дура. Не буду выгораживать неверного мужа. И голые длинные ноги, мелькнувшие в кадре, пока незнакомка настраивала фокус, вижу отлично – не слепая.