— Вот неожиданность, — скупо выдавила я.

— Действительно! — Наталья всплеснула руками, а Вася ещё больше насупился. Ему не шло. А вот костюм в мелкую клетку графитового цвета с жилеткой и белой рубашкой — очень даже. В нём Василий выглядел, как ни странно, старше и мужественней.

— Но мы с Олесей так подружились, что она не смогла не разделить такой праздник с нами…

О как! Пока я таскаюсь, как куртизанка, по клиентам между голландскими цветоводами, Олеся дружить удумала. Интересно.

— Как вы? — Наташа зачем-то взяла меня за руку и доверительно заглянула в глаза. Мне захотелось эти самые глаза собрать у носа и сделать вид лихой и придурковатый, чтобы от меня отстали. — Слышала, развод вам нелегко даётся…

От кого это она интересно слышала? Уж не наш ли поэтичный самородок пошёл языком трясти?

— Ну что ты, милая, — я оскалилась в самой противной из своих улыбок, — развод — это такие мелочи по сравнению со свадьбой. Вы ещё не решились?

Помнится, на дне рождения Спиридонова как раз разговор подобный затевался.

— Нам ещё рано, — сделав мину глубокого сожаления, призналась Натали. — К тому же Вася сейчас находится в состоянии когнитивно-импульсивного расстройства…

Очень надеюсь, что эта хворь не заразна. По лицу Спиридонова видно было, что он мечтает, как это расстройство становится второй чумой и погребает под своей тушей неуёмную болтушку. Я мило выслушала, что психолог старается решить эту проблему, поэт наш очень этому противится, выражая недовольство скандалами, а потом с таким же сахарным оскалом откланялась.

Невеста была прекрасна. Действительно, она светилась особенно, а не из-за тонны хайлайтера на скулах. Жених… Ну да что уж… Тоже был хорош. Я смело говорила тосты, участвовала в конкурсах и получала от жизни такое удовольствие, что последние годы даже не вспоминала. Однако, как всё меняется, когда ты меняешься.

Урвав перерыв на танцы под конец вечера и перед выносом торта, я улизнула в холл и, скинув туфли, блаженно растеклась по креслу. На автомате перебирала все записи организатора, стараясь не упустить момент чего-то важного. Так увлеклась, что не сразу заметила мужчину, который присел напротив. Он расстегнул пиджак и откинул голову.

— Она разве тебя не бросила? — не выдержала я. — У тебя на дне рождения она так кричала…

— Не бросила… — медленно проговорил Спиридонов, постукивая пальцами по подлокотнику. — Ещё сильнее вцепилась.

— Поделом, — ехидно осклабившись, резюмировала я и подняла подол платья, закинув ногу на ногу. Вася как-то неправильно проследил за моими телодвижениями, прям огладил от стопы до колена. — Будешь знать, как порядочных девушек соблазнять…

— Знал бы, насколько она порядочная, на пулемётный выстрел не подошёл бы.

— Всё так плохо? — наигранно посочувствовала я, всё же вернув ноги в привычное положение.

— Ну, то, что в постели она как благочестивая монахиня, которую приняли за средневековую куртизанку, я ещё прощаю, — Василий расстегнул пару верхних пуговиц. — Но любая нормальная женщина при словах о разрыве будет рвать и метать, Натали же с непосредственностью агнца начинает меня убеждать, что это всё от стресса, и напоминает Крачковую из «Иван Васильевича» с её коронным: «И тебя вылечим…»

Я расхохоталась. От души. А мужчина лишь пождал губы, намекая, что у него тут сердечная проблема, а я своими грязными лапищами пошарила по святому.

— И ведь представляешь, чем больше я её уверяю в своей ненадёжности, тем сильнее она впивается мне в шею. Не знал бы, подумал, что вампирша, — он негодующе покачал головой. — А после вашего с Олесей ухода вообще задумала меня в наркодиспансер сдать…