Понимаю, что если мы не прекратим сейчас, то закончится это очень плохо. Я уже чувствую себя отвратительно. Будто я не справляюсь с собственной жизнью. Выхожу из ванной и беру со стула первую подвернувшуюся толстовку.

— Ты куда собрался?! — кричит Вера мне вслед.

Я не отвечаю. Отчасти потому, что с ней бесполезно сейчас говорить, отчасти потому, что сам не знаю.

— Ну и катись! — бросает она и хлопает дверью.

8. Глава 7

Только на улице я понимаю, что не взял с собой ни ключи, ни бумажник. Поднимаю глаза на свои окна, раздумываю, стоит ли возвращаться. Прихожу к выводу, что не сегодня. Впервые за несколько лет хочется курить. В потёмках на детской площадке замечаю местную молодёжь. Иду к ним в надежде стрельнуть сигарету. Настроение и состояние не описать словами. Я впервые в своей жизни совершенно не вижу никаких перспектив впереди. Так наверное ощущает себя человек погрязший в микрокредитах, оформляющий новый, чтобы погасить предыдущий. Всё, чего мне хочется — хоть на время перестать чувствовать этот груз ответственности.

— Здрасте, Марат Ильнурович, — кивают мне парни.

Тянут руки для рукопожатия, прячут бутылку вина подальше от глаз. Я здороваюсь в ответ, спрашиваю сигарету, сажусь рядом, прикуриваю. Как-то сам собой заходит разговор про завод. Ребята спрашивают про работу и зарплату. Смотрят на меня с благоговением. Я вспоминаю время, когда сам был таким, как они. Мы с Верунчиком тогда только-только начали общаться. Думать о том времени невероятно приятно. Слово за слово, мотоциклы, футбол... Незаметно бутылка оказывается в моей руке. Я нахожу пятихатку в кармане и отправляю самого быстрого до ларька за второй.

Меня уносит очень быстро. Я ведь не пью так-то. Из крутого чувака я быстро превращаюсь в душнилу, пытающегося учить молодёжь жизни. Естественно, мои недозрелые собутыльники быстро сливаются, оставляя меня одного. А я как раз в той кондиции, когда хочется задушевного разговора. Причём не с кем-то из родни. Всё, что они могут мне сказать, я знаю наизусть. Хочу, чтобы меня услышали и поняли.

Не могу точно сказать, как я оказался у дома Альбины. Помню, что мы с ней долго сидели на лавочке под цветущей сиренью. Я изливал ей душу, а она изо всех сил отбивалась от комаров. Даже особо не говорила ничего, просто слушала. Но мне было этого достаточно. Потом она позвала меня домой. Пьяной головой я рассудил, что раз идти мне больше некуда, то это не такая плохая идея.

Что именно сделал, я осознаю только утром, проснувшись с Альбиной в одной постели. Оглядываю всё вокруг и не могу поверить. Как я мог?

— Чёрт! — я хватаюсь за голову, которая впервые за долгое время чиста и свежа, будто лобовое стекло новенького автомобиля.

— Доброе утро, — смущённо произносит Альбина, глядя на меня заискивающим взглядом.

— Альбин, я это...

Пытаюсь найти слова, чтобы как-то объяснить всё ей, но в первую очередь самому себе.

— Я люблю тебя, Марат, — говорит она, пряча глаза.

— Прости, — отвечаю я, поднимаясь. — Это всё ошибка, Альбин. Ты ведь знаешь, я женат.

— Знаю, — шепчет она с дрожью в голосе. — Но я всё равно люблю тебя. С тех самых пор, как ты только пришёл к нам на завод. Я была так рада, когда меня к тебе назначили. Мне казалось, это судьба.

Слёзы катятся по её щекам. А у меня дрожь пробегает по телу от мысли, что Вера, наверное, сейчас с ума сходит. Начинаю одеваться лихорадочно. Чувствую себя настоящей падалью.

— Альбин, ты хорошая, — говорю ей на прощание. — Красивая, добрая. Но я умру без Веры. Она моя судьба. Мне правда очень жаль.