Хриплый смешок рядом с ухом.

- Они все отвернулись, уверяю тебя.

Палец Ильи скользит, выходя из меня. Затем муж аккуратно поправляет ткань трусиков, чтобы они сидели ровно и опускает подол юбки вниз.

Порываюсь встать с его колен, но рука, обхватывающая мою талию, сжимается крепче.

- Будем пить кофе, - ставит меня перед фактом муж.

- Я не пью кофе, пока кормлю грудью.

- Тогда чай.

Илья поднимает вверх руку и машет, подзывая прислугу.

К нам тут же подходит та девушка, что принесла Илье мою сумку. Муж просит ее принести для меня чашку чая, а я краснею еще сильнее.

Что он там говорил: все отвернулись? Ну конечно…

Через минуту девушка возвращается с чаем, ставит на столик чашку и тут же уходит.

Я опускаю глаза. Мне стыдно, что кто-то видит меня, сидящей на коленях Ильи. Это ведь слишком интимно. Зачем он так делает?

Муж берет со стола чашку чая и подносит к моему рту. Подвисаю растерянно. Он что, решил сам меня поить?

Теплый фарфоровый край касается моей губы.

- Пей.

Размыкаю губы и отпиваю немного.

- Молодец, - Илья ставит чашку обратно на стол.

Берет свой кофе и тоже делает глоток. Снова берет чашку с чаем и подносит к моему лицу.

- Я ведь могу сама, - тяну руки к чашке.

- Не можешь, - рука с моей талии поднимается и легонько бьет меня по протянутым пальцам.

Делаю еще один глоток с рук Ильи.

Это выносит мне мозг. Что за игры? Я совсем не понимаю.

Мы ведь терпеть друг друга не можем. Я знаю, как муж ко мне относится.

Могу частично понять его больную логику, по которой он хочет, чтобы я родила ему ребенка. Но устраивать чаепитие у него на коленях - это же совсем какой-то абсурд.

Все это слишком интимно. Сидеть на нем, все еще ощущая в себе его пальцы. Пить из его рук. Будто между нами правда есть какая-то близость.

- Расслабься, - звучит, как приказ.

Интересно, он понимает, что приказы напрягают, а не расслабляют? Да и как расслабится, когда тебе в задницу упирается огромная кочерга?

К моим губам снова подносят чашку, и я делаю еще один глоток.

- Хорошая девочка, - слышу над своей макушкой хриплую усмешку.

Не знаю, что такого в тоне, которым мужчина это сказал, но я опять краснею.

- Пожалуй, оставлю пока кое-что у себя, - Илья вытаскивает из стопки документов на столе мой паспорт и свидетельство о рождении Ромы и откладывает их в сторону.

Остальную стопку пододвигает ближе ко мне.

- Брак с тобой больше похож на рабство, чем на союз двух взрослых равноправных людей, - не выдерживаю я.

Рука мужчины снова притягивает меня к бедрам мужчины, плотнее прижимая к стояку.

- Если будешь говорить со мной о равноправии, то эта штука очень быстро окажется у тебя во рту.

Илья опять подносит к моим губам чашку, и я делаю еще один глоток.

- Вот так, умница. Не надо говорить со мной о всяких глупостях.

Он не отпускает меня до тех пор, пока обе наших чашки не пустеют.

- Я зайду пожелать тебе спокойной ночи, - бросает муж мне вдогонку, когда я убегаю в дом с оставшимися документами в обнимку.

До вечера не могу прийти в себя. Вожусь с сыном, а мыслями постоянно возвращаюсь на террасу.

Никак не могу отвлечься от воспоминаний. От нового знания: какого это сидеть у Ильи на коленях.

Страшно… но, в то же время, ничего ужасного не произошло. Я чувствовала себя очень маленькой и слабой по сравнению с огромным мужчиной. Даже не доставала ногами до пола.

Я чувствовала себя беззащитной.

Он делает так, как считает нужным, и не обращает внимание на мое сопротивление. Это пугает. Я хочу иметь право отказаться. Сказать нет, если еще не готова.

Хорошо бы суметь отказаться и от брака, и от близости в принципе. Мне это не нужно. Каждый раз, когда муж меня касается, перед глазами встает образ Коли. Ему я отдала свою любовь и преданность. И его теперь предаю, соглашаясь пить из рук Ильи.