– Я их продала, – вру ему, но стараюсь не показывать ничего на своем лице. – Сегодня вечером.

– Что? Ты совсем рехнулась? Там же миллионы!

– Это не твои деньги.

Миша подходит ко мне и добавляет:

– Но я их тратил на тебя!

– Потратишь еще, – поджимаю губы в плотную ниточку и сощурила глаза. – Если понадобится.

– Ебанутая, – выпаливает он, а я не могу это терпеть. Отваливаю громкую пощечину. Никогда в наших ссорах я не отвешивала ему оплеух, чтобы тот пришел в себя. И эта, по всей видимости, заставила его врасплох.

– Я убила на тебя семь лет брака и три года сверху, – стараюсь как можно спокойнее говорить, но чувствую, как мой голос дрожит. – Всю свою юность бросила под твои ноги. И ты еще осмеливаешься называть меня так?

Миша смотрит на меня ошарашенными глазами. А у меня ощущение, что меня бьют по оголенным нервам.

– Знаешь, что, Морозов, – набираю в легкие побольше воздуха, – выметайся из моего дома, пока беды не наслал на себя же.

– Эта квартира…

– Моя, – заканчиваю за него фразу.

– Ну ничего, – говорит тот, развернувшись ко мне спиной и направившись к сумке. – Я тебе такой развод устрою!

– Буду ждать с нетерпением, – к неожиданности для себя говорю.

И откуда во мне столько злости?

– Ты еще пожалеешь, что так себя ведешь сейчас!

– Ага.

Морозов собирает сумку, истерически застегивает ее на ходу и поспешно выходит из комнаты. Но, остановившись в коридоре, смотрит на небольшую статуэтку, стоящую на тумбе. Она в форме награды «Оскар». Золотая. Настоящая. Ему вручили ее за лучшие продажи от компании. Миша протягивает руку к ней и говорит:

– Это я тоже забираю с собой.

– Можешь не отчитываться, – цежу сквозь зубы, провожая его взглядом.

Миша, ничего не говоря, быстро выбегает из квартиры. Даже не дождавшись лифта, он бежит по лестнице.

Я медленно закрываю дверь и замираю. Слезы подступают и снова начинают жечь глаза. Я прислоняюсь спиной к двери, словно это единственная опора в моей жизни. Спускаюсь по ней и обхватываю ноги руками. Не сдерживая слез, чувствую, как натянута струна внутри меня, которая еще сильнее сжимает мое сердце.

Вот и всё. Теперь назад пути нет: Морозов еще пожалеет, что ушел от меня. И я это ему докажу.

Василий К.

Целую в шею Настю, и она, закрыв глаза, наслаждается моими ласками. Она прижимается ко мне, и ее тело просит, чтобы я осыпал его нежными поцелуями.

Я нежно подталкиваю девушку к столешнице на кухне, продолжая ласкать ее тело. Мои руки устремляются к ее упругой груди, и я, недолго думая, запускаю их под легкий шелковый халат. Соски начинают твердеть, и я чувствую едва уловимое возбуждение. Нежно сдавливаю сосок между пальцами и слышу тяжелый вздох, который срывается с уст девушки.

Ее руки, скользя по моей футболке вниз и дотягиваясь до тугой резинки спортивных штанов, умело проникают внутрь. Настя знает, как доставить мне удовольствие, поэтому незамедлительно начинает прелюдию. Медленно сжимая член, ее рука совершает мягкие движения вверх и вниз.

Я страстно целую девушку в губы, наслаждаясь легким привкусом ванили. Рукой развязываю ее халат, который падает на пол. Опускаю лямки ее черной кружевной сорочки, и ее упругая грудь выныривает из-под шелковой ткани. Розовые соски так и манят меня, и я машинально целую их. Настя медленно, но верно возбуждается.

Сжимая грудь девушки в своих руках, я мягко оттягиваю ее возбужденные соски. С ее губ срывается тихий стон. Мои руки медленно скользят по ее талии, огибая изгибы бедер. Кружевное нижнее белье умоляет меня поскорее снять его. Но мне хочется немного подразнить Настю. Через ажурную ткань трусиков я надавливаю на ее клитор, продолжая водить по нему круговыми движениями. От этого девушка сильнее сжимает мой член рукой. Отодвигаю трусики и дотрагиваюсь рукой до клитора. Настя вздрагивает, и стоны, слетающие с ее губ, становятся громче. Я усаживаю ее на столешницу и страстно целую в губы, а свободной рукой продолжаю ласкать ее клитор. Сквозь поцелуй я слышу, как Настя требовательно стонет. Ей не хватает воздуха, поэтому она старается вобрать его в себя через поцелуй, который я не хочу прерывать.