И что же делать дальше?

Первый шок прошел, начинаю размышлять разумно. Вытираю слезы, высмаркиваюсь, глубоко вдыхаю, наполняю легкие озоном.

Что же я имею?

Во-первых, измену мужа. Даже не сомневаюсь теперь в этом, слишком наглядные доказательства.

Во-вторых, я поцарапала чужую машину, а потом еще и угнала ее. Что мне грозит за это? Штраф? Кутузка? Нет, свою жизнь ломать из-за предателя-мужа точно не буду.

Тогда как быть?

«Возвращаться», — подсказывает мне законопослушный внутренний голос.

Выбрасываю салфетку, но кровь продолжает сочиться. Выхожу из машины и вздрагиваю: люксовый внедорожник сияет глянцевым боком, а на нет — длинная белая царапина, и еще несколько обнаруживаю на крыше. Эта несчастная машина приняла на себя весь гнев моей оскорбленной души.

«Идиотка! — ругаю себя последними словами. — Дура!»

Почему сразу не разглядела, что перекрыла дорогу Лендроверу? Но мозги в тот момент валялись в отключке, теперь бы с последствиями разобраться. Желание убивать опять просыпается в душе. Порешить всех без разбора и ответить сразу за все.

— Прости меня, — провожу по внедорожнику пальцем.

Открываю багажник: картина совсем другая: вещи аккуратно сложены, каждая на своем месте. Порядок, пусть и чужой, успокаивает раздерганные нервы. Нахожу в аптечке бинт, кое-как обрабатываю ладонь и сажусь за руль. Боковым зрением опять цепляю инструмент, кручу в пальцах. Он похож на складной ножик со множеством вставок, есть даже пила. Бросаю его на колени, пригодится.

Кое-как задом, развернуться негде, выезжаю на трассу и поворачиваю к коттеджному поселку. На этот раз не тороплюсь, соблюдаю все правила. Я и без того за последние полчаса натворила столько дел, что за год не расхлебаю.

Охранник выскакивает из будки, машет руками. Я останавливаюсь, выхожу из машины, бросаю ему ключи.

— Верните хозяину.

— Но… — растерялся он. — А кто хозяин?

Теперь зависаю я. Мне казалось, что весь поселок стоит на ушах, а тут спокойно.

— А разве он полицию не вызвал?

— Представления не имею. Вы уж, девушка, сами как-нибудь разберитесь, мне чужие проблемы ни к чему.

— Ладно. Машину оставлю у вас, когда придут за ней, направьте человека к дому депутата Громова.

— А вы кем приходитесь Юрию Васильевичу? — осторожно спрашивает охранник.

— Я его невестка. Жена сына.

Отвечаю спокойно, словно лекцию читаю за кафедрой, все внутри заледенело. У бокового зеркала распустила волосы, встряхнула рукой: нет прически и черт с ней, так сойдет! Для кого теперь стараться? Развернулась и пошла по дороге к стоянке, там же торт на земле лежит.

— Девушка, подождите…

— Все потом! — кричу, не оглядываясь.

Шагаю, сжимая в руке инструмент, и представляю, как буду им орудовать. Выдвигаю из бокового паза ножик. Лезвие примерно десять сантиметров. Я где-то слышала, что такая длина считается смертельной. Если направить удар прямо в сердце, можно убить человека.

Примеряю на себе. Надо попасть между ребрами, тогда будет быстро и точно. Ни одна жилка не дергается, пока думаю о том, как буду убивать мужа, дрожь в руках прошла, голова ясная и светлая.

«А последствия?» — сопротивляется внутренний голос, но я отмахиваюсь.

На стоянке все так же, как я оставила, словно больше никого здесь и не было. Закрываю багажник, беру коробку с тортом.

Мне нравится испанская пословица: «Flota como una mariposa, pica como una abeja» — «Порхай, как бабочка, жаль, как пчела».

Мое время бабочки закончилось, пора заточить хоботок.

Я решительно открываю калитку и вхожу во двор.

Здесь шумно: играют приглашенные музыканты, развлекает тамада, который скачет перед бассейном с микрофоном в руках, гости веселятся вовсю. Медленно иду по дорожке между цветников, меня никто пока не видит, есть возможность прикинуть, кто где находится.