Бедный Кеша приосунулся, взгляд шустро бегает от меня к похоронному венку и обратно.

Отрицательно качает головой и скудно попрощавшись выходит.

Я, наконец-то, могу издать протяжный стон, потому что такого еще в нашей жизни не было. Забыть про мой день рождения это еще полбеды, я готова закрыть на это глаза. До этого же получалось…

Но сейчас это перешло все мнимые границы.

Как я сыну все объясню?

Мысли в голове жгут и продавливают черепную коробку. Еще никогда я не была так зла, как в эту самую минуту.

– Как это понимать, Тигран? – спрашиваю, как только муж соизволил взять трубку. - Только попробуй сейчас меня скинуть!

Не сейчас, не сегодня. Мое терпение выкипело!

– Что именно? – устало отвечает муж.

– Оригинальная подача цветов, надо признать, – вытаскиваю ни в чем не повинную гвоздику и сминаю ее в руке.

Стало ли мне легче? Самую малость.

– Ты опять недовольна? – его тон повышается, как и уровень моей злости.

– Что ты? Всегда мечтала о белых гвоздиках в обрамлении зеленых еловых веток. Так по-новогоднему, – язвлю сквозь зубы.

Он просто чудовище! Маньяк траурный!

– Мечты сбываются, если в них верить, Ника. Не твои слова?

Уфф, под ребрами трещит и рвется. Руки трясутся. Такое состояние мне не свойственно. Я же тихий, мирный человек.

Была.

До тех пор пока собственный муж мне похоронный венок не отправил. Спасибо хоть на ленте надписи нет.

Да я сказки детские пишу, а тут… Как пелена на глаза опустилась. Или, наоборот, поднялась.

– Не помню, чтобы я мечтала о… таком, - добавляю.

Пинаю этот злосчастный венок, что тот заваливается набок и, падая на пол, цепляет ткань моего шелкового платья.

– И когда вернешься домой, я лично передарю тебе этот… букет.

И лично тебя прикончу, - заканчиваю про себя.

Тишина в трубке наступает резко. Как обрыв линии.

Плохо, очень плохо.

– Я не прилечу сегодня, - слышится тихий голос. - Я…

Не знаю, как телефон еще не выпал из рук, потому что сама я хочу сделать именно это – упасть.

– Да ты… ты…– хватаю жадно воздух.

– Успокойся, – произносит он уже без малейшего чувства вины в голосе. – У меня здесь…

– Хватит, – взвизгиваю…

Не верю! Не хочу в это верить!

– Если ты сейчас, сию же минуту не вернёшься домой, то катись ко всем чертям, Мансуров! – кричу мужу в трубку, всхлипывая. – Оставайся с ней...

– Ты забываешься, – голос Тиграна звучит бездушно. – Если кто-то и покатится к чертям, так это ты, Мансурова!

Звонок неожиданно сбрасывается.

На плите закипают овощи на «Оливье», из «Алисы» доносится весёлая «Джингл бэлз», а на экране телевизора Наденька утешает пьяного Женю…

– Ма-ма, – теребит Савва подол моего шелкового платья. – А папа скоро приедет?.. Он обещал новогоднее чудо!..

Склоняюсь и крепко обнимаю сына.

– Папа не приедет, - проговариваю, чтобы самой наконец-то в это поверить. - Будем чудить сами!

Все еще трясущимися руками скроллю список контактов, часто поглядывая на сына. Грустного и расстроенного. Он уселся на диван и прикрыл руками лицо.

Плачет.

– Светлячок?

Быстрый взгляд на часы.

Восточная часть страны вот-вот вскроет шампанское и встретит Новый год.

А тут я пытаюсь хоть как-то спасти праздник для своего сына.

– Гордей, ты же еще играешь в кино, да?

На том конце чьи-то голоса, смех. Женский… Весёлый и задорный.

– Все верно, светлячок, – отвечает Гордей расслабленно.

– А Деда Мороза сможешь сыграть?

– Не проблема, если для тебя.

– Приедешь? Сейчас?

Его ответа жду как самого настоящего чуда.

Верить! Главное, верить!

– Присылай адрес, Никки! А я пока мешок с подарками поищу.

Тигран.

– Тигран Рустамович, мы здесь действительно ни при чём… Сырьё обещали немцы, а сейчас трубки не берут. Ладно хоть деньги ещё не взяли.