Среди стопки разношерстных документов виднелся уголок знакомого конверта. Кажется, даже тот самый, что Дима скомкал, пряча.

— Это Петя оставил?

— Нет, — ответ был резким, еще сильнее взволновал Майю.

— Ты даже не спросил, что я имею ввиду, Дим, — она покачала головой и потянулась за конвертом.

— Это рабочие бумаги… — он попытался отвернуться, но женская рука уже ухватилась за уголок.

— Нет, Дим. Это письмо. Мне, — вытянув, взвесила его в руке и улыбнулась. — Ты видел, чтобы в двадцать первом веке кто-нибудь еще, кроме нас двоих, писал друга другу письма? И я больше не видела. А эти конверты Петя заказывал у дизайнера в типографии. Таких больше нет. Так что, как говорится: я узнаю их из тысячи.

Конверт был плотным и довольно тяжелым. Сюрприз на годовщину не иначе. Майю даже не расстроил тот факт, что он был открыт. Она только бросила быстрый неодобрительный взгляд на застывшего друга и раскрыла клапан.

— Майя… — мужской возглас испугал. Дима, часто дыша, сжал кулаки. Скулы на его лице свело от напряжения, на лбу залегла глубокая складка. — Не нужно.

— Что?

— Не читай… — последние слова были похожи скорее на мольбу, даже не на просьбу.

— Почему?

Ответ нашелся очень быстро. Стоило Майе только раскрыть конверт, достать письмо, за ним с десяток фото, и все стало понятно. Почему Дима был взволнован, почему спрятал письмо, зачем просил не читать. Он был хорошим человеком.

Человеком, который переживал предательство лучшего друга, как свое.

Фотографии были четкими, яркими. Они совсем не скрывали, а только подчеркивали вызывающие тошноту подробности. Мужская рука на женской пояснице, вторая, что обхватила затылок и спряталась в светлых волосах. Поцелуй, страсть которого передавалась даже через фото. И дата, сегодняшняя, двумя часами ранее.

— Что это, Дим?

— Ошибка. Уверен, это ошибка. Думаю, Петю подставили, — Дима шагнул к растерянной девушке и аккуратно вытащил конверт из рук. Она вскинула голову и кольнула своими чистыми, небесного цвета глазами, в которых сейчас волновался океан боли.

— Как подставили? Губы его подставили или тело… Боже…

Майя закрыла лицо ладонями и, пытаясь не расплакаться, часто задышала. На подрагивающие плечи легли горячие мужские руки.

— Мы знаем его. Это не может быть тем, о чем мы подумали, слышишь? Разберемся, во всем. Только не плачь, пожалуйста.

В этих мужских глазах Майе всегда было сложно что-то прочитать. Дима умел держать себя в руках. Его эмоции были спрятаны за надежной стеной внутри сильного тела. Но сейчас в глубине темных глаз она ясно видела отчаяние, злость и жалость.

Шершавые подушечки, едва касаясь кожи, вытерли мокрые щеки.

— Ты ведь знаешь где он, правда? — Майя сглотнула ранящий стенки ком в горле.

Дима опустил руки, взлохматил затылок и шумно выдохнул. А затем кивнул.

— В «Пекине».

— В гостинице? — кажется, она перестала дышать.

— Встреча с партнерами. Петя так сказал, — кажется Дима сам не верил в то, что говорил. Он тихо выругался и ударил кулаком по столу. Услышал, как за спиной громко задышала Майя.

— Я думаю, меня сейчас вырвет, — ноги подкосились, и она начала опускаться на пол. И точно безвольная кукла повисла на мужских руках, когда Дима подхватил.

— Эй, Майя! Ты чего? — он усадил ее на кожаное кресло и присел на корточки у острых коленей. — Не нужно, не плачь. Все образуется, — шептал, стирая горячие капли слез, которые, срываясь с пышных ресниц, падали на щеки и руки, сложенные на коленях. Поднялся, чтобы набрать воды. — Выпей это.

Майя послушно приняла стакан, дрожащими ледяными ладоням обхватила прозрачное стекло и сделала глоток. Мерзкое чувство предательства уже успело проникнуть в кровь, заполнить органы и мысли. Стучало в висках вместе с сотнями доз адреналина и отравляло.