Когда я захватываю ладонью его напряженный член, он стонет, но отвергает мою ласку лишь затем, чтобы придавить меня своим разгоряченным телом к холодной коже дивана и войти в мое лоно во всю свою немаленькую длину.

— Ян… я… — хочу, точно хочу сказать, что не защищена от беременности, но тут же кричу, ощущая, как пустота, терзающая меня, внезапно заполняется им. До упора.

— Поздно, Соня, — стонет Ян. Ему так же хорошо, как и мне. Мы движемся в древнем, как мир, танце любовников, даря друг другу наслаждение. Он ни на секунду не устает целовать меня и ласкать мое размякшее от его нежности тело. Я обхватываю его бедра ногами, стараясь быть с ним еще ближе. И он вонзается в меня еще глубже.

Я кричу в неистовстве. Потому что не может быть так хорошо. Слишком хорошо…

О, да! Пусть это не заканчивается. Никогда-никогда.

Внезапно мир рушится на мелкие осколки, вознося меня куда-то высоко. Я дрожу от нахлынувшего чувства и впиваюсь ногтями в спину мужчины, дарящему мне этот необыкновенный полет.

— Ян! — кричу, широко распахнув глаза. Он ласково улыбается мне, крепко держа в объятиях. — Ян, господи, что со мной?

Он проникает еще на сантиметр, и океан экстаза снова подхватывает меня, затапливая не затихающими волнами пока, наконец, не выкидывает меня обратно на берег.

— Смотри на меня, Соня, — хрипло приказывает Ян. Я слушаюсь, вглядываясь в его искрящиеся серые глаза. Ярость на его лице уступает место нежности. Надеюсь, это мне не кажется. — Похоже, это твой первый оргазм, милая.

Я не верю. Однако ни одна близость с Вадимом не доводила меня до такого. И сейчас передо мной любимое лицо Яна. Моя запретная любовь теперь реальна. Я зарываюсь пальцами в его волосы на затылке и притягиваю голову к себе, чтобы поцеловать со всей страстью и самопожертвованием, на какую только способна.

6. 5. Соня

— Ох, Соня, — он произносит мое имя как молитву, оторвавшись от моих губ. Ян снова и снова вонзается в мое податливое тело, разжигая во мне ответное желание и жажду. Меня словно током прошибает каждый раз, когда он оказывается внутри и так глубоко. Он не сдерживает себя, совершая немного грубые толчки. Но я не хочу нежно. Я хочу жестко. Сильно. Грубо. Так, будто это моя последняя ночь на земле. Я жмусь к нему теснее, царапаю ногтями спину и рычу, рыдая, пока, наконец, мы оба не приходим к кульминации. Он тянет меня за волосы и врывается языком в мой приоткрытый рот. Стонет в него, а сам заполняет меня семенем, пока я содрогаюсь от вновь нахлынувшего на меня оргазма. И понимаю, что кончаю только потому, что моему мужчине хорошо со мной. Мое лоно пульсирует и впитывает его до последней капли. Я выгибаюсь ему навстречу, но не могу дышать, потому что он не позволяет разорвать поцелуй до момента, пока меня не перестает бить дрожь.

Мы теряем счет времени, приходя в себя. Наши мокрые от пота тела сплетаются, не желая отпускать друг друга. Ян дразнящими поцелуями щекочет мою шею, покалывая легкой щетиной. Я улыбаюсь, подставляя шею с той стороны, до которой он пока не добрался.

— Ты еще не начала жалеть? — весело интересуется он. Его настроение явно улучшилось, чему я несказанно рада.

— Я даже чувствую себя виноватой, потому что не жалею, — прикусываю губу. Ян приподнимается надо мной на локте. Он бережно убирает упавшие на мое лицо пряди волос. — А ты?

— Шутишь? — он вскидывает брови от удивления. — Я жалею, что это не случилось раньше.

Я пытаюсь постичь, что он имеет в виду. Но его рука, поглаживающая мое бедро, совершенно не дает сосредоточиться.