– Что за плебейская привычка делать выводы, не обладая всеми фактами! Ты ни к какой маме не поедешь и мою дочь не повезёшь чёрт знает куда! Я запрещаю тебе! Слышишь! – зашёл следом Илья и прикрыв за собой дверь, зашипел на меня, зло сверкая глазами.
Ах, ты ж! Шах-падишах! Он мне запрещает! Прелестно!
– Ты потерял право мне приказывать! – развернулась к нему лицом и продолжила, – вобле своей высушенной приказывай, а не мне!
– Ревнуешь? – усмехнулся муж.
– Брезгую, – ответила, поднимая подбородок.
– Я не отпущу тебя! – он склонился близко-близко, обдавая своим запахом, и меня замутило от этого. То, что прежде было знакомым и родным, сейчас показалось омерзительным. Тухлым. Я отшатнулась, стараясь дышать ртом, и сделала шаг назад. К стене. Зачем я вступила с ним в пререкания? Какой смысл? Не хочу ничего, только бы скорее закончилась вся эта канитель.
– Заканчивай уже свои идиотские заявления. Тоже мне, шейх местного уезда. Я не принадлежу тебе. И у меня есть свобода выбора. Уймись, Илюшенька. Смирись. Я подала сегодня на развод. Жди извещение на госуслугах, – ухмыляясь, произнесла я и шагнула в сторону окна.
Мне нужен свежий воздух!
Здесь невыносимо воняет.
Отбросила штору вбок и дёрнула раму, запуская воздух города. Пахнуло раскалённым асфальтом и немного креозотом, пылью. Бурной рабочей жизнью столицы. Опустив взгляд, заметила в углу подоконника флакончик с розовым лаком для ногтей.
Ну везде Ирина Александровна пометила территорию. Как хищник в прерии обозначает границы. Загоняет свою жертву за флажки.
– Ты ведёшь себя как ребёнок, Виктория! Не нравится – раз и поломала всё, что с таким трудом я выстраивал столько лет! – тем временем вещал мой пока ещё муж.
Я закатила глаза и развернулась к нему лицом. Вздохнула и всё-таки произнесла:
– Это ты у нас так и не повзрослевший ребёнок, Илюшечка. Взрослый – это не скучный зануда, взрослый – это ответственный. Отвечающий за свои действия и оберегающий зависящих от тебя людей. За своих детей. И это не про тебя, Илюшечка! Ты никак не можешь восемь лет разрешить отвратительную, созданную тобой же ситуацию. Обделяя своих детей. Обоих детей.
– Я сто раз тебе повторяю – нам нужно поговорить! – гаркнул разозлённый моим тоном и словами Илья.
Мочи мочало, начинай сначала!
– Так говори! Что молчишь? Или от твоих разговоров я решу, что мальчик Фёдор мне привиделся? Или смогу развидеть развратные труселя твоей любовницы в нашей квартире? – прошипела ему в лицо, поддаваясь вперёд, наседая на него, – Ты хоть бы ребёнка сюда не отсылал, папаша!
– Да, я её отец! Я забочусь о ней! – муж схватил меня за плечи и несильно встряхнул.
– Как? Как ты заботишься? Разве ты занимаешься с дочерью? Ты же видишь её несколько часов в день воскресенья и всё! – не унималась я и шипела на него, стараясь не орать и не пугать ребёнка, – Так что она потеряет, если мы разведёмся? Она даже приобретёт, как это ни печально! Тебе придётся посвящать ей весь день, представляешь?
Так хотелось сделать ему больно! Ударить, поцарапать, не знаю, укусить!
Рот стремительно наполнился горькой слюной, и я не на шутку начала вырываться из его хватки. – Вика. Да погоди, ты, простой, – говорил муж, наоборот, стараясь прижать меня к себе.
Вдохнула его запах, и это было последней каплей. Горечь рванула по горлу неудержимо, и меня вывернуло. Хорошо, что успела схватить и прижать ко рту какую-то тряпку со спинки кровати.
Илья отпустил меня и отступил на шаг, а я полетела в ванную.
Двенадцатая глава
Стоило только немного отдышаться и прополоскать рот, как я услышала голос мужа за спиной: