Я как тот терьерчик, маленькая, но хватка цепкая. Что могу кулачками и силой воробышка? Ничего. А вот зубки – мое спасение. Всегда помогали. Вот и сейчас, только надо было вывести из состояния оцепенения.

– Твою, ты вообще больная, что ли? – хватка резко исчезает и меня откидывают в сторону.

Пошатываюсь, потеряв равновесие и растираю шею, стараясь согнать наваждение удушья, но ничего не помогает. Мне не хватает воздуха. Я не в безопасности, мне некому помочь. Это ведь дорогой клуб. Почему они ведут себя со мной, как с девкой по вызову? Это ведь ненормально! И дико страшно.

Не поворачиваюсь к ним спиной. Понимаю, что все равно не смогу отбиться, тем более, что их, ох, человек шесть или даже восемь. Окружили меня, не прорваться. А этот, что схватил, явно заводила. Он чем-то напоминает Глеба. Такой же накачанный, крупный и сильный.

Вот только если от моего ночного спасителя веяло силой уверенности, спокойствия и даже душевностью, то от этих индивидов, кроме похоти и злости, ничего не чувствую. А тут еще и самолюбие задела. Не простит. Будет мстить и восстанавливать авторитет.

Господи, помоги мне. За что ты так со мной? Я ведь просто хочу работать, а не вот это вот все. Прошу, скажите, что это дурной розыгрыш и если я себя ущипну, то все закончится. Умоляю. Пусть это будет не самой смешной шуткой отбитых спортсменов.

– Я у тебя спрашиваю! Хочешь на глазах у всех юбку задрать? Так я устрою, если не извинишься. На коленях и смачно так, чтобы проникся. Давай, начинай, пока не заставил, – орет вперемешку с рыком, надвигаясь на меня, в то время, как его друзья, или как их назвать, во все глаза смотрят на меня.

Сердце готово выпрыгнуть из груди от страха. Неужели это наказание за желание поскорее заработать? Я ведь не так много прошу. Жизнь – дорогое удовольствие, и да, я хочу скорее уехать из коммуналки. Не привыкла я к такому. Неужели за это стоит так карать, Господи? Я ведь и Кузьминичну хочу с собой забрать. Помочь ей.

– Че застыла? Все, кончился запал?

– Да ладно тебе, Барон. Я б к себе не подпускал, а то прокусит еще что поважнее. Сам справляйся и пошли. Не хватало, чтобы Геныч пришел, ты знаешь, что этих кукол трогать запрещено при любом раскладе, только если сами не раздвинут. А лучше вообще, оставь эту. За жалобу вставят по полной. А если еще и до Шаха дойдет…

Да, мужик, послушай товарища. Давай. Вяло соображаю и пропускаю мимо все слова, но главное услышала – слово «оставь». Остальное неважно.

– Завались, Стас, эта кукла за все ответит. Я такие выходки не прощаю, – прерывает его, вплотную подойдя ко мне. – Выбирай, сама прогнешься, или мне помочь? Во втором варианте тебе не понравится. Ты у меня ответишь за дерзость, и что посмела мне рабочий инструмент повредить, – и больно хватает за убранные в хвост волосы, от чего невольно вскрикиваю.

– Ай, мне больно, – выдаю очень громко, но от вспыхнувшей в его глазах ярости, меня передергивает и голос снова садится, а в глазах скапливаются слезы. Еще немного, и сорвусь.

– Значит, по-плохому.

Хватает и резко разворачивает лицом к стене и из глаз брызжут слезы. Его руки ловко находят пуговицу на моих джинсах, и все, что я могу, это нервно вцепиться в его кисти коготками. Но ему плевать. Я для него букашка.

– Рабочий инструмент у тебя в штанах, Барон. И его поврежу тебе я, если не отойдешь от нее по-хорошему. А по-плохому знаешь, что будет.

За спиной раздается грубый бас, а над ухом звучит довольная ухмылка.

10. Глава 10

Глеб

– Я тебе сказал, что все в норме, док тебе это подтвердил. В чем проблема? – нервно отвечаю другу, когда мы садимся в такси, приземлившись в родном городе.