На улице уже темно, но в посёлке, куда мы заехали только что, такое освещение, что мне удаётся всё рассмотреть и удивиться. Я знаю это место и не раз здесь бывала, ведь тут живёт моя Катя со своим мудаком.

Элитный посёлок, где за высокими воротами скрываются крепости состоятельных особ, а на входе стоит охрана, которая без записи не пропускает никого за шлагбаум. Всё настолько ухожено и чисто, будто и не живёт здесь никто.

Вскоре автомобиль притормаживает у кованых ворот, водитель нажимает на пульт, прикреплённый к ключам от машины, и нам открывается путь во двор. Проезжаем по каменной дороге освещённой уличными фонарями и украшенной зелёной изгородью. Остановившись под навесом, мужчина глушит мотор и выходит. Неторопливо следую за ним и, оказавшись на улице, осматриваюсь вокруг.

Света много, так что мне удаётся рассмотреть выложенную камнем дорожку посреди ровно стриженной лужайки, ведущую к ступеням в дом, так же украшенным изгородью высотой до колен. Сам дом — это двухэтажное здание серо-белого оттенка, которое выглядит, как из журнала про современную архитектуру. В принципе, чего я ожидала, если наша школа выглядит, как из фильма о будущем. У Миронова явно умелый архитектор с большой фантазией.

— Проходите, вас ждут, — сдвигает меня с места грубый бас водителя, который направляется ко входу с моими вещами.

Цокая каблуками и смотря себе под ноги, иду за ним и, поднявшись по ступенькам, захожу в прихожую, где стоит комод серого цвета. На нём стеклянная ваза с ключами, рядом что-то похожее, только прямоугольной формы, заполненное несколькими письмами, и белый горшок с искусственным кактусом.

— Гардеробная там, — отвлекает охранник, когда я снимаю туфли, указывая на закрытую дверь, сливающуюся со стеной.

Молча прохожу в указанное место и округляю глаза от аккуратности помещения. Два ряда вешалок: один выше, где висят все виды пальто по цветам и размерам; и один ряд ниже, где так же, по цветам и размерам, висит верхняя одежда Мариши. С левой стороны полки для обуви в точно таком же порядке — его выше, малышке ниже. Всё чисто и аккуратно, что глаз радуется. Нахожу пустое место для своего пальто и туфель, которые, к слову, вообще не вписываются в этот уголок перфекциониста. Смотрюсь в зеркало на полстены, отмечая, что вид у меня не первой свежести. Ну уж простите, я, как вышла утром из дома, так и не переоделась, не дали такой возможности.

— Макар Владиславович ждёт вас в кабинете, — вырывает из мыслей водитель с покерфейсом.

— В кабинете? Конечно, — саркастичным тоном произношу, но мужчине плевать, он выходит из дома, оставляя меня самостоятельно разбираться. Что же, придётся прогуляться по этим хоромам.

Выхожу из прихожей и оказываюсь в огромной гостиной с угловым диваном, стеклянным кофейным столиком и плазмой чуть ли не на всю стену. Слева вижу открытую кухню с островком и барными стульями, а рядом отделённую стеной столовую с длинным столом. Всё в бело-серых тонах, очень сдержано и… скучно, на мой вкус. В доме гробовая тишина, лишь едва слышное клацанье по клавиатуре раздаётся где-то справа от меня. Там две закрытые двери и коридор, куда я, собственно, и направляюсь.

Свернув за угол, тут же натыкаюсь на открытую дверь кабинета, глубоко вдыхаю и шагаю внутрь, попадая в большое помещение. Светло-серые стены, на одной из которых три картины с чашей и змеёй в разных видениях. «Врачебный символ», — проносится в голове.

В углу стоит диван молочного цвета, посередине белый стол с компьютером, за которым, собственно, и сидит господин Хамло. А за ним большое окно с белым тюлем и тёмно-серыми шторами по бокам.