Мои щеки начинают гореть огнем. Зачем он дразнит Германа? Ведь ни о чем таком между нами и речи не шло.

Воецкий бросает на меня ледяной взгляд и мрачнеет еще сильнее.

- Ты прав, Карим, это не мое дело. Охренеть, конечно. Ань, может, хотя бы ты избавишь меня от необходимости наблюдать как наставляешь мужу рога на право и на лево?

Герман осознает, как ранят его слова. С упоением наблюдает за моим лицом. А я как всегда не могу скрыть своих эмоций. Мне больно от жестокого несправедливого обвинения.

И я в который раз не выдерживаю. Просто вскакиваю и сбегаю из собственного кабинета.

Никто к счастью меня не останавливает.

Дышу глубоко, чтобы унять набежавшие слезы. Ну когда я уже привыкну? Этот человек плюется ядом каждый раз, когда меня видит. Нельзя так остро реагировать.

Нужно потерпеть еще немного. Это важно. Нельзя дрожать перед хищником. Нужно сосредоточится на своих целях. Не допустить вмешательства Давида. А если удастся, то и выкрутиться из сложившейся ситуации.

А, может, я не права? Может, стоило рассказать все мужу? Он более опытен в бизнесе, чем я. Тем более это его фирма.

Но мне все еще страшно. Вдруг будет, как в тот раз? Я не хочу сидеть, проклиная себя, пока ему будут делать очередную операцию на сердце.

Я возвращаюсь в свой кабинет через полчаса и вижу, что Герман никуда не ушел. Он сидит за моим столом, пялясь в мой рабочий компьютер.

- Как ты включил, не зная пароля? – удивляюсь я.

- Знать больше других – это мой хлеб, - усмехается бывший муж, не отрывая взгляда от экрана.

Меня это даже смешит. Серьезно.

- Ты только думаешь, что знаешь. А на самом деле слепо веришь в то, во что решил верить.

Герман отрывается от работы. Переводит на меня сосредоточенный взгляд.

- И во что же такое я верю, по-твоему, что не является правдой?

В горле появляется ком, а все тело бросает в жар. Вот он Воецкий. Сидит и смотрит на меня. Ждет, что я отвечу.

Я могу выплюнуть ему в лицо то, насколько большим дураком он стал. Не важно поверит он или нет. Я просто могу наконец озвучить свою правду. Сказать, что никогда не предавала его. Что это он предатель и негодяй. Он тут подлец и мерзавец.

- Я…

- Только не говори, что я ошибаюсь на твой счет, - перебивает меня Герман. – Ты, конечно, поразительная женщина, Аня. Выглядишь просто чистым невинным ангелочком. С виду такая безупречно правильная, непорочная. Но если узнать тебя чуть ближе, то просто охренеть можно от того, сколько гнили скрывается за этим милым личиком, верно?

Я так и стою с открытым ртом. Все эти его отвратительные обвинения снова выбивают у меня почву из-под ног.

Я опять не знаю, как реагировать. Хочется защитить себя. Вот только как?

Но столько боли во мне накопилось. Столько обиды, что я боюсь взорваться, если промолчу.

- Гнилой человек здесь только ты, Герман, - слова вырываются из меня потоком. – Все это из-за тебя. Надеюсь, ты подавишься своим ядом. Я тебя ненавижу!

Герман вскакивает со стула. Несется на меня с бешеным взглядом, и я в страхе пячусь назад, упираясь спиной в дверь.

Нащупываю ручку, чтобы сбежать. Но не успеваю.

Воецкий подходит вплотную, почти прижимая меня своим телом и захлопывает приоткрытую дверь за моей спиной.

- Не выводи меня из себя, Аня, - рычит он. – Еще одно слово, и я просто придушу тебя. Честное слово, я уже еле сдерживаюсь.

Но я не могу молчать.

Не тогда, когда он так близко, и мне нечем дышать.

- Ты просто чудовище! Я тебя ненавижу.

Вижу, как на его лбу дергается напряженная жилка.

Он в бешенстве, я знаю это.

Герман вскидывает руки, и я зажмуриваюсь.