- Я должна была это сделать, Нина. Ты и его дочь тоже. Знала бы как он переживал.

- Ладно. Надеюсь, он не сделает ничего, о чем станет жалеть потом.

- Обещал держать себя в руках, - пожимает плечами.

Папа у меня боевой мужчина. За своих готов драться и днем, и ночью. Мы с мамой всегда были с ним как за каменной стеной.

- Я вспомнила, что мы обещали родителям Славы приехать на выходных.

- Ты можешь приехать одна. В этом нет ничего ужасного.

- Думаешь?

- Хуже, если вы будете играть роль счастливой пары. Это жизнь, Нина, а не сцена театра. Мы взрослые люди.

- Не хочу ни во что играть. Такое ощущение, что сил не осталось ни на что. Голова болит.

- Так… - мама встает со своего места. - Если желаешь отдых, я могу побыть с внучкой.

- Нет. Все в порядке. Просто внутренне все протестует. Привычного комфорта нет.

- А откуда ему взяться, если ты по новой завелась.

- Мам…

- Нина…

Обе упертые.

- Как думаешь, он сказал своим?

- Сомневаюсь. Наверное, хочет убедиться для начала. А если ложь?

- Если… - как бы я хотела этого обмана, этой лжи, сотканной той девушкой.

Не хочу… Я не хочу, чтобы мир снова пошатнулся, и я упала.

- Ты точно в порядке? Бледная вся.

- Плохо спала, но я в порядке.

Я преуменьшала. Потому что не хотела расстраивать ее. На самом же деле это опустошение до тошноты доводило. Я такой потерянной никогда не была, даже не знала, что такое бывает.

После первого короткого сна мы с дочкой собрались и пошли гулять.

Погода была настолько чудесной, что мы дошли до небольшого парка. Машуля сладко посапывала, а я брела вперед, по широким аллеям.

Телефон стал вибрировать и я, вынув его из кармана впервые хотела игнорировать звонок мужа.

Так страшно.

- Алло?

- Привет, Нин.

- Привет.

Тишина.

- Ты как?

- Гуляю с дочерью.

- Ясно. Приехать могу? Где-то после обеда… к… вам.

Запинается на каждом слове.

- Конечно.

Тишина. И сердце стучит как ненормальное.

- Т-ты уже… - голос резко пропадает, становясь сиплым и неслышным. – Кхм… Ты уже встречался с… ней… с ними?

- Да, - словно гром прогремел.

И не хочется спрашивать, что он видел. Что уже понял в своей голове. Не хочется предполагать…

- Я все равно сделаю тест, - слышу вдогонку.

- Ясно. А что за помощь им нужна? Может что-то срочное и…

- Неважно, - от его резкого тона будто температура на улице стала ниже. - Сначала узнаю правду, а потом спрошу.

- Не спросил? Ты видел мальчика? – может, поэтому упорствует?

- Нина, я сказал ей, что все вопросы после теста. Мало ли кто может вот так заявиться и сказать подобное.

- Прости, но я не думаю, что в дверь любого человека стучит женщина и обнаруживает девятилетнего сына, похожего как две капли воды с предполагаемым отцом.

Мой ответ звучал громко и четко. А мы оба замолчали. Слов не воротишь. И правду не сотрешь.

- Ты мне не веришь? – голос мужа был сухим и разбитым, а что говорить обо мне? О моей семье?

И тут я сама задалась вопросом. А верю ли я своему мужу?

- Ты не сказал ничего, во что я могла бы поверить. И этот ребенок… Просто скажи, что не видел того сходства, которое увидела я.

- Я… Не уверен…

- Ты лжешь и хочешь, чтобы я тоже верила в самообман.

- Я хочу, чтобы ты верила мне, Нина.

- Верила… Я всегда тебе верила. Но сейчас не уверена, что могу это делать безоговорочно. И я не стану за это просить прощения, Слава. Скажи, почему ты не помнишь?

- Я… я выпил много в тот вечер.

- Тогда откуда уверенность что память не стерла твой пьяный секс с этой девушкой? И стой… Значит, ты помнишь ее, но не помнишь продолжения веселья?

- Конечно, нет…

- Знаешь, лучше тебе все это выяснить, а потом уже звонить. Я не уверена, что могу все это выносить каждый раз.