– Ничего, – откликается он. – Мясо, говорю, давай!

Я достаю из холодильника контейнер с мясом, овощи, хлеб и лаваш, соусы всякие, зелень. Также я приготовила вкусняшки для Мишеля. Надеюсь, Ира хоть что-то на стол принесет. Я, конечно, понимаю, у нее финансовые трудности, в которых она не признается, но не могу же я ее на себе тащить.

Мы с Глебом загружаем все в машину и едем загород на базу отдыха. Ира и мама уже должны нас там ждать.

– Привет, – Ира в сногсшибательном комбинезоне, облегающем ее как вторая кожа, встречает нас с распростертыми объятиями.

– С днем рождения! – говорю я и вручаю подарок. Флакон ее любимых французских духов.

– Спасибо, – кисло отзывается она, вертя флакончик в руке. – Пойдет.

Во мне поднимается глухое раздражение. Сестра, конечно, была не сахар, но стала еще хуже. Совсем остатки совести растеряла в этой своей Франции! Я уже и сама жалею, что согласилась и приехала.

– Глеб! – она бросается моему мужу на шею и оставляет на его щеке смачный красный отпечаток, словно метит.

Глеб хмурится, но поздравляет с днем рождения и начинает заниматься мангалом.

– Глеб, я сейчас подойду, – говорю я, выкладывая на стол продукты.

– Твой муж опять недоволен, – язвительно замечает мама, накрывая стол в беседке белоснежной скатертью. – У него прям на лице написано.

– Мам, не начинай, – отвечаю я. – У тебя тоже много чего на лице написано.

– Анна! – восклицает она. – Как ты с матерью разговариваешь?!

В воздухе запахло скандалом. Ну почему у нас всегда так? Я вдруг замечаю Мишеля, сидящего тихонько на уголке скамьи. Он смотрит на нас, и в его больших глазенках мечется паника.

– Малыш, мы тебя напугали? Прости, мы не ссоримся, мы просто так разговариваем, – протягиваю ему шоколадку, выразительно глядя на мать. – Ты говоришь по-русски?

Мать поджимает губы, но хоть не орет больше.

– Да, – тихо отзывается он и осторожно берет угощение. – Мерси.

– А хочешь вместе приготовим что-нибудь? – предлагаю, – давай приготовим фруктовый салат! Ты любишь фруктовый салат?

Мальчик кивает, в его глазах появляется интерес, он осторожно подходит ко мне. Я в очередной раз удивляюсь, какой он худенький, почти прозрачный.

– Я пойду, подышу воздухом, – говорит мама. – Позовете, как готово будет.

Вот так всегда было, мы с отцом готовили, накрывали на стол, а мать с Иркой лодырничали. Кстати, где она? Я ищу взглядом сестру и обнаруживаю её возле мангала. Даже отсюда я слышу её завилистый смех и, что мне совсем не нравится, вижу, как она без конца прикасается к Глебу. То как бы случайно заденет, то до плеча дотронется.

Я сжимаю кулаки. Ну это уже наглость совсем! Я с ней мужем делиться не собиралась, и если она так себя ведет, то лучше пусть держится подальше от моей семьи.

– Йогурт, – слышу я тихий голос.

– Что? – растерянно отзываюсь я.

– Вот йогурт, – Мишель протягивает мне баночку.

Я беру себя в руки, выдыхаю. Спокойно, Аня, дома устроишь разбор полётов Глебу. Не при мальчишке же…

– Первая партия готова! – Глеб несет к столу шампуры с ароматным мясом.

Ирка семенит следом. Тут же откуда-то материализуется мама, все дружно усаживаются за стол. На свежем воздухе аппетит просыпается, я смотрю, как Миша ест с аппетитом салат, и сердце кровью обливается.

– Ир, ну дай ему тоже шашлыка! – не выдерживаю я. – Там вон из курицы есть.

Ира недовольно на меня косится.

– Ладно, на, но только если живот будет болеть, не ной, – говорит она сыну.

– Если у ребенка болит живот, его надо к врачу показать, – замечаю я.

– Я показывала, ничего не нашли, – отмахивается она. – Он как-то котлет наелся моих, и мы всю ночь в больнице провели. Если и сейчас повторится, ты с ним поедешь!