— Зачем? — мой голос, словно наждачная бумага, царапала все на своём пути.

— Что «зачем»? — не понял моего вопроса Миша.

— Зачем твоим конкурентам этот спектакль? Для чего им нужно рассорить нас? В чем их выгода? — мёртвым голосом я задавала один за другим вопросы.

— Ну... — промямлил что-то невнятное муж. — Ясно же.

— Кому ясно?

— Лиса, любимая, давай обойдемся без публичных выяснений отношений. Я тебе всё объясню. Это не то, что ты подумала. Всё совсем не так, как выглядит, — Миша попытался схватить меня за руку.

Но я увернулась и закричала ему в лицо:

— Не смей трогать меня своими грязными руками!

— Милая...

— Заткнись! Не лей мне мёд в уши! Считаешь, я дура?! Или терпила?! Думаешь, я буду терпеть твои кобелинные забеги?!

— Нет, конечно же, нет.

— Тогда ответь на мой вопрос! Мне нужен всего лишь один единственный ответ! Ты мне изменил?!

— Любимая, послушай...

— Да или нет?! — окончательно потеряв контроль, я перешла на крик. — Отвечай же! Ты за моей спиной завёл себе любовницу и кутил с ней в своё удовольствие?! А я как дура ждала тебя в это время дома.

— Давай мы с тобой поговорим наедине. Лиса, клянусь, я всё объясню. Выслушай меня. Прошу, умоляю тебя, — Миша упал на колени и пытался поймать мои ноги, прижимаясь к моему животику.

Я брезгливо оттолкнула мужа, и тошнота подкатила к горлу. Если он не уберёт свои руки, меня вырвет прямо здесь, возможно, даже на него.

Мне плевать на всё. На праздник, на гостей. У меня жизнь рушится. В этот самый момент мне важно лишь моя боль, которая поглотила меня.

— Отпусти, мерзавец! Не смей трогать меня! Ты потерял это право в тот момент, когда позволил себе спутаться со своей девкой!

— Любимая...

— Заткнись, заткнись! Сволочь! Какая же ты тварь, Миша! Как ты мог так поступить со мной?! С нами?! За что?! Чего тебе не хватало?!

— Прости меня. Умоляю прости, любимая.

— Лучше бы ты умер! Слышишь, похотливая скотина?! Лучше бы умер! — я взвыла от боли, которая раздирала все мои внутренности.

Каждая фотография выжжена на сетчатке моих глаз. Мой любимый в объятиях другой, и я никогда не смогу забыть эти фото.

Они запечатлелись в моём сознании на века. Муж улыбается ей, целует. Его лицо в момент страсти, глаза закрыты, губы сжаты, вены на руках и шее вздуты, пока он стоит обнажённый между раздвинутых ног другой.

Как же больно.

Нескончаемый поток слез перешел в истерику. Я кричала и била мужа, который не сопротивлялся, не закрывался и принимал все мои удары, склонив голову. Я кричала что есть силы:

— Как ты мог?! За что?! Чего тебе не хватало?! Как же я тебя ненавижу! Ненавижу! Лучше бы ты сдох!

Вдруг резкая боль в животе заставила меня согнуться пополам. Я схватилась двумя руками за свой живот. Боже, мне так больно, словно режут тупым ножом! Низ живота нещадно тянуло и разрывало от боли.

— Любимая, что с тобой? Тебе больно?

— Не смей меня трогать, предатель... — прохрипела я, и силы меня покинули.

Мой малыш. Боже, пусть с ним ничего не случится. Не отнимай его у меня. Маленький, ты только держись.

В ушах зашумело, голова закружилась, а ноги меня совсем не держали. Я плакала, мысленно молясь, чтобы с моим ребеночком ничего не случилось. Он ни в чем не виноват.

Боже, не забирай его у меня! Только не его! И тут я почувствовала, как по ногам побежала кровь, а моё платье в мгновение окрасилось в красный цвет. Вид крови меня так напугал, что сердце готово было вот-вот остановиться.

Боль разрывала меня на мелкие атомы. Как же больно. Мне стало так плохо, что казалось, что сейчас задохнусь.

В глазах потемнело, а всё вокруг вращалось так быстро, как на каруселях. Наконец я упала в спасительную темноту, а перед этим услышала душераздирающий крик Миши: