Несколько дней… – эхом пронеслось в голове и я не смогла скрыть облегченного выхода.

Несколько дней это не плохо. Несколько дней это не конец света. Несколько дней я буду молиться, чтобы не столкнуться с Макаром лоб в лоб, и чтобы он не догадался, что я воспитываю его детей.

Стоило только подумать о детях, как дверь ресторана распахнулась, заливая помещение ярким солнечным светом.

И я вообще перестала дышать.

О нет. Только не это.

Сердце в груди пропустило удар.

Я забыла. Просто забыла о том, что сегодня обещала освободиться пораньше, а няня должна была привести Митю и Маню сюда после садика.

Дана тоже обернулась, заинтересованная моим обескураженным взглядом.

И, еще до того, как она успела понять, что происходит, двойняшки бросились ко мне со звонкими криками:

– Ма-ма!

– Мамотька!

Белокурые обезьянки облепили мои ноги с обеих сторон. Няня скромно остановилась в сторонке, не став прерывать мой разговор, и ожидая от меня дальнейших указаний.

А на лице госпожи Мусатовой в этот момент читалась настоящая гамма эмоций.

Она переводила обескураженный взгляд холодных голубых глаз с меня на детей и обратно.

И лишь спустя долгую паузу хрипло спросила:

– А сколько им лет?

Я понимала, что ответив правду, подпишу себе смертный приговор. Дана сразу поймет кто их отец. Выходит, Альберт Юсупович ничего не рассказывал дочке.

Но, может быть, правда сейчас сыграет мне на руку? Может быть, Дана тогда схватит своего драгоценного мужа в охапку и тут же свалит из города?

Пан или пропал.

Набравшись храбрости, я потрепала двойняшек по белокурым кудрям, и глядя Дане в глаза, отчетливо произнесла:

– Скоро исполнится шесть.

Ее глаза в ужасе распахнулись.

Я не сомневалась, она все поняла.

– Так ты… Ты тогда…

«Тоже была беременна…» – так и не сорвалось с ее языка, но застыло вопросом в глазах.

– Да, – призналась я честно.

Дана судорожно втянула воздух ноздрями.

Ее идеальное лицо напоминало мел по оттенку.

– Я очень надеюсь на скорейшее выздоровление Альберта Юсуповича, – еще раз, с нажимом произнесла я, намекая, что присутствие в этом городе самой Даны, а уж тем более ее мужа, нам обеим на руку не играет.

– Д-да, – не без запинки отозвалась та в ответ, и попятилась к выходу. Вскинула взгляд: – Мы скоро уедем, – тихо пообещала она. Строго, сухо кивнула, и больше не смотря ни на кого помчалась на выход.

Я медленно выдохнула, будто только что прошла через все круги ада.

Мы с Даной отлично друг друга поняли.

– Ма, а кто это тетя? – вскинула голову Маня, недовольно морща свой носик.

Я улыбнулась дочке, но не стала ничего отвечать.

22. 21

Я отпустила няню и усадила двойняшек за столик в дальнем углу, чтобы они не вздумали мешать посетителям, пока я заканчиваю с делами на сегодня и даю себе пару минут просто чтобы дыхание перевести.

В конце концов не каждый день приходится лицом к лицу столкнуться с собственным прошлым.

И вот ведь странно. Дана ушла, а моё сердце по-прежнему ломает грудную клетку, грозясь выпрыгнуть из нее.

Успокоительное что-ли принять?

– Ну и как тебе эта фифа? – недовольно поинтересовалась Марина.

Я пождала плечами.

– Все в порядке, Марин. Она скоро уедет. У Альберта Юсуповича, оказывается, инсульт. Но он восстановился. И все снова будет по-прежнему.

Мне бы самой хотелось во все это верить.

– Дай бог… – без особого доверия отозвалась коллега.

– Закончишь сегодня здесь без меня? Я Мите и Мане парк обещала.

Марина с легкостью согласилась, а я присела к двойняшкам за столик.

Они тут же перебрались со стульев ко мне на диванчик, любовно облепив с обеих сторон.