— Да не так все, мам, — вздохнула я, — это у них не первый раз. Они уже несколько месяцем крутят, как Лариска к ним в фирму устроилась.

Мама помолчала и завела старую пластинку:

— Но нельзя же так с ходу семью рушить. Ты женщина, должна уметь прощать. Сходи в парикмахерскую, купи себе красивые вещи, красся дома.

— Мама! — воскликнула я. — Какие красивые вещи? Он ругался, когда я новые капроновые колготки, самые дешевые, себе купила. Он же чеки все просматривал, каждый рубль пересчитывал, чтобы я ничего для себя лишнего не купила. Я трусы и прокладки себе в «Фикс-прайсе» покупала, в дни скидок. Деньги на костюм для годовщины удавалось откладывать только тогда, когда я за мясом на воскресный рынок ходила. Там только наличкой брали, вот по соточке за полгода насобирала.

— Эх, доча, доча, — вздохнула мать, — уж лучше дома быть. С мужем-то надежнее. А он исправится. Я сама с ним поговорю. Он тебя из этого чужого дома заберет…

— Не надо, — устало произнесла я, — не надо, мам. Я тебе не все рассказала…

Пришлось выложить все — от начала до конца про мое возвращение от тетки. Я слышала, как на том конце провода мама захлюпала носом и сморкалась в платочек.

Когда я закончила, то сказала:

— Ты папе все расскажи, как есть. Не хотела я вас огорчать, но Ромка пригрозил, что сам вам позвонит… И фиг знает, в каком свете он все представит. И вообще. Если он с вами свяжется, то скажите, что не знаете, где я.

— Неправильно это, Ладочка, — грустно сказала мама, — дал бог мужа, надо терпеть. Не дело это, по чужим домам скитаться, когда свое жилище есть. Ты уж подумай. Хорошенько подумай…

Я сидела на краю кровати и думала: «А может, мама права…» Меня всегда учили быть послушной. Хорошо училась в школе, ходила на хореографию в музыкалку — концерты, выступления. «Родителей нужно слушаться и почитать, а мужа уважать», — такова мамина заповедь.

Ей-то с папой повезло, он у меня добрый и покладистый. Выпивал только по праздникам и весьма умеренно. Был мягкого нрава, ни разу руку на нее не поднял. Было, что пару раз он повышал голос… Но ни одного оскорбления или матерного слова мама от него в свой адрес не услышала. Ей хорошо говорить: «Дал бог мужа, надо терпеть…»

А если я вернусь к Роме, что меня там ждет? Та же стирка, уборка, готовка и попреки, что варю борщи не в вечернем платье, боевом макияже и на высоких каблуках. Я даже свою любимую мятную шоколадку последний раз себе два года назад покупала… Потом только вкус вспоминала. Вот баба Нина меня чаем с мятой поила, и мне было очень вкусно. А если я тут немного поработаю, а потом к мужу вернусь? Может, он одумается и прекратит свои шашни с Ларисой. Она-то ему рубашки стирать и гладить не будет.

Я еще немного поразмышляла над своим положением брошенной жены и иждивенки на шее чужих людей в чужом доме, и решила составить список того, что мне необходимо купить в первую очередь.

В сумке у меня лежала ручка, а вот листочка не было. На всякий случай я заглянула в верхний выдвижной ящик своего письменного стола, и воскликнула:

— Вау!

Там лежал новый толстенький блокнот-ежедневник, пачка белых стикеров и отдельная упаковка цветных стикеров с липкой задней стороной, несколько простых карандашей, зеленый и красный маркеры-выделители, шариковые ручки, скотч, точилка, кнопочки и скрепочки, ножницы… Настоящий канцелярский клондайк.

Я даже не ожидала, что находка этих мелочей так поднимет мне настроение, словно я клад нашла. Положив на стол несколько белых листочков, я начала выводить ручкой свой список: зубная щетка, паста, нить: трусики — 7 штук, бюстгальтеры — 2, футболки, носки, прокладки, шампунь и бальзам, мочалка…