- Олеж, ты знаешь, я тут подумала, когда Аня улетит, мы можем…

Она не сразу понимает, что я не настроен на что-то большее и еще продолжает заигрывать со мной.

Сжимаю руку домработницы сильнее и заглядываю в ее глаза. Улыбка медленно сползает с Юлиного лица.

- Когда улетит моя жена, я сам решу, чем мне заняться. Тебе ясно?

Выражение лица Юленьки моментально делается покорным.

- А скажи мне, - притягиваю ее к себе, - что делали булавки в подушке моего сына?

- Бу… булавки? – бормочет Юля в изумлении. – Я … я не знаю не про какие булавки!

- Если я узнаю, что это твоих рук дело… – рычу я.

Нависаю над ней, смотрю в ее раскрытые от ужаса зрачки и выдыхаю:

- Уничтожу. Поняла?

Отшвыриваю ее от себя. Юленька отскакивает и потирает руку. Молча поднимает на меня испуганные глаза.

Другая бы на ее месте ушла, но Юля быстро рисует улыбочку на своем личике и снова идет ко мне.

- Олег, я тут не причем, правда! Разве ты мне не веришь? Мне? – лепечет она.

Да, конечно, есть вероятность, что булавки не вытащила наша портниха, но все белье стирается и гладится. Как это можно было пропустить?

- Наверное это моя вина, - грустно шепчет Юленька, - когда мы утром… ну в прачечной, я должна была прогладить все для Костика, но отвлеклась… На тебя. Это я виновата, ты прав. Я не проверила, и малыш мог поранится. Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?

Она снова делает попытку приблизится ко мне. Я стою на месте, и Юля начинает медленно скользить ладонью по моей груди, потом пытается опуститься вниз на колени.

Но перед моими глазами совсем иная женщина.

Я все время считал, что Аня холодна ко мне. Нет, она безусловно любит меня вне спальни, но терпит на нашем ложе.

До нее у меня были только опытные женщины. И они всегда знали, чего хотят, могли сказать это, да и я понимал их.

Но тут… Сначала я боялся сделать что-то не так. Ждал. Думал, что со временем она раскроется для меня. Со мной. Но этого не происходило. Мне стало казаться, что я ей неприятен и она просто терпит меня. И мы свели близость только для того, чтобы у нас появился ребенок.

Я думал, что, когда она станет матерью, она раскроет в себе женщину. Но я ошибся. Мне же совершенно не хотелось заставлять ее терпеть меня.

А мои желания никуда не делись. И я свернул не туда.

К тому же, разве это не норма: иметь прекрасную жену и мать своих детей, с которой не стыдно выйти в свет и под покровом ночи щекотать свои нервы с другой?

Но сейчас что-то изменилось.

Я увидел свою жену другой, такой манкой, такой вкусной. Я невольно вспоминаю, как жена взяла все в свои руки сегодня.

Я опускаю взгляд вниз. Раньше Юля казалось мне безвредной пустышкой. Сейчас же она была неприятна.

- Уйди, - я отодвигаюсь от нее, - Я устал и хочу побыть один.

- Но я…

- Не заставляй меня выпихивать тебя за дверь. Имей уже хоть какую-то гордость. Иди спать.

Я отворачиваюсь от нее, всем своим видом показывая, что ей тут не место. Юля встает с пола, и медленно выходит в коридор.

Мне кажется, в кабинете стало легче дышать.

Падаю в свою импровизированную постель на сегодня. Не спится. Выхожу из кабинета и поднимаюсь к спальням.

Странно. В спальню сына дверь приоткрыта и оттуда виднеется неяркий свет. Я тихо открываю дверь побольше, чтобы обнаружить Юлю, которая что-то делает над кроваткой, светя себе фонариком.

- Не спится?

- Ой, как я испугалась, - вздрагивает она и прячет руку за спиной.

- Что ты тут делаешь? Я же сказал тебе идти спать.

- Я так волнуюсь за Костика! Это же моя вина, я не досмотрела. Вот решила сразу проверить, вдруг что-то осталось.