— Итак. Давно ты трахаешься с моим мужем? — спрашиваю, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик.

Редко из моих уст вырываются неприличные слова, но сейчас я мало себя контролирую.

— Вам стоит поговорить с Владимиром.

— С Владимиром… Ну хорошо, что не с Вовочкой.

— Можно мне уйти? — спрашивает она, все же подняв на меня тусклый взгляд непримечательных глаз.

Оглядываю ее более детально. Ничего необычного. Я бы даже сказала, что страшненькая. Не пропорциональная. Полная. Обычное лицо, нет ни ничего за что можно было бы зацепиться. Не хорошо так говорить, но вид у неё протасканной жизнью женщины. Сколько ей лет? Вообще сложно сказать.

Руки не ухожены, даже одежда не выглаженная. Я бы никогда на неё не подумала. И это самое страшное. Что моему мужу все равно с кем спать, лишь бы была дырка.

— Нет, пока я все не узнаю. Как. Давно?

Сажусь на нашу кровать и морщусь. Он здесь тоже кого-то имел?

— Год.

Год. Эта информация выбивает весь воздух из груди. Он изменял мне целый год, пока я ходила в дурочках с розовыми очками.

Замираю, обдумывая новую информацию.

Значит я не устраивала своего мужа, но в этом нет моей вины, ни капли.

— Ты замужем? Дети есть? — зачем то спрашиваю, хотя по сути это ничего не меняет.

— Нет, давно не замужем, двое детей.

Ого. Целых двое! Понятно почему она выглядит усталой и потрёпанной.

Даже не знаю откуда во мне берётся такая ненависть к этой женщине. Я просто смотрю на неё и мне хочется взвыть. Неужели муж променял меня на неё? Чем она лучше?

Ни черта не понимаю! Ладно бы была бы красотка, с огромными буферами, с острым умом или чем-то ещё привлекательным, но он выбрал прислугу.

— Как это произошло впервые? — выдавливаю из себя интересующий вопрос, желая сделать себе ещё больнее.

— Владимир… — прокашливается, вновь опуская глаза вниз. — Ваш муж узнал, что мой младший сынок попал в больницу, у него были серьезные проблемы с почками, нужна была операция, которая мне не по карману.

Повисает молчание. Я все жду пока она продолжит, однако женщина начинает тихо плакать, что кончено меня все же трогает.

Больной ребёнок — это самое ужасное, что может случиться у матери. Я знаю, что такое потеря. Моя мамочка скончалась от лейкемии восемь лет назад, я бы пошла на все, лишь бы она осталась жива, но ни я, ни мой отец ничего не смогли сделать.

Эта боль до сих пор живет во мне, как бы папа не пытался мне ее заменить. Я так же благодарна ему за то, что он не привёл в дом другую женщину, я бы точно не смогла ее принять.

Мой отец самый лучший, теперь единственный мужчина, которого я уважаю. Он никогда не заставлял меня и мою маму плакать, не хотел меня отдавать Вове, ведь получается чувствовал, что у нас не получится, но я была непреклонна.

Сейчас останется только жалеть о выкинутых в мусорное ведро годах.

— И?

Женина тяжело вздыхает, немного успокаиваясь.

— Он все оплатил, две операции, лечение, домашний уход, отправил нас в санаторий и дал денег сверху. Мой сыночек пошёл на поправку, сейчас ему ни что больше не угрожает и я считаю, что ваш муж святой человек!

Святой…

Для неё святой, а для меня теперь дьявол воплоти. Помогает другой, а меня ни во что при этом не ставит.

— Я рада, но ближе к сути.

— Но попросил кое-что взамен… — тихо говорит она, дёргая себя за краешек платья. — Иногда… Совсем изредка утолять его потребности.

Голова начинает раскалываться, потому что ее слова кажутся чепухой.

— Утолять потребности. Смешно. Какие же ещё потребности?

Нет у него особых потребностей. Хороший секс, как в эротических фильмах. Поцелуи, проникновение и завершение. Никаких извращений, ничего подобного ужаса никогда в нем не замечала.