— Я не собираюсь с тобой ужинать, — говорю как есть.

Еда в горло не влезет, если он будет сидеть рядом. Меня скорее стошнит.

— Нет, ты собираешься, — говорит Вова с победоносной улыбкой на красивом лице. — Если хочешь увидеть своего отца, который чуть ли не ночует у наших ворот и слезно просит его впустить.

Его слова ударяют под дых, попадая прямиком в сердце.

Значит отец все же решил бороться, значит он меня не хочет здесь оставлять и пытается все решить.

— Ты настоящий дьявол! — восклицаю я, подходя к его столу. — Как так можно? Он же мой отец! Это грязная манипуляция!

Скидываю все документы которые вижу перед собой. И тут мне попадается под руку рамка с фотографией.

Наша совместная, свадебная. Я такая в белоснежном платье, счастливая, смотрю на него как на господа Бога, ещё не зная, что совершила огромную ошибку, сказав ему «ДА». А он весь такой довольный собой, лощённый.

Ее я тоже скидываю на пол, что кончено же не нравится моему мужу и он все же поднимается со своего места.

Я сразу же делаю несколько шагов назад, предполагая, что он идёт меня покарать, но он лишь поднимет фотографию, несколько секунд на неё смотрит и ставит на место. А потом поворачивается ко мне и я замечаю его тяжелый взгляд, от которого мне хочется убежать.

— Твой отец это мой небольшой рычаг давления, я же говорил, что ты умненькая девочка.

Он даже не скрывает того, что ощущает кайф от своего превосходства надо мной. Он всем своим видом показывает, что я ничего не решаю и будет только так как он скажет.

— Ненавижу, — говорю сквозь зубы, снова ощущая себя беспомощной.

Он меня ломает. Изо дня в день. Но я не собираюсь сдаваться.

Я только собираюсь ему высказать все то, что о нем думаю, но его телефон начинает звонить. Он смотрит на экран и хмурится.

— Это все, что ты хотела мне сказать? У меня очень важный звонок.

Вова возвращается на свое место и открывает ноутбук, кидая на меня ожидающий взгляд.

Ругаться дальше нет никакого смысла, так он может спокойно вышвырнуть меня из своего кабинета, а главное, зачем я пришла, ещё ему не сказала.

— Мне в понедельник нужно выходить на работу, если ты не забыл. Мне необходимо, чтобы ты меня выпустил.

— Пока ты не придёшь в себя, то из дома не выйдешь, но я подумаю, что можно с этим сделать, если ты сделаешь хоть маленький шаг вперёд.

Ох, я поняла. Он хочет примирительный ужин. Я могу его устроить, он никогда в жизни такое не забудет!

— Не собираюсь этого делать, — все же не соглашаюсь, хотя понимаю, что иного выхода у меня видимо нет.

— Сегодня в девять жду тебя в главном зале, — как в ничем не бывало говорит он. — И прошу одеть пожалуйста мое любимое платье, дорогая.

— Как скажешь. Не любимый бывший муж.

Разворачиваюсь и выхожу из кабинета, специально не закрывая за собой дверь.

Понимаю, что веду себя как обиженный ребёнок, но мне необходимо избавляться от негатива, пусть даже таким наиглупейшим способом.

Я просто не знаю как ещё выразить свои чувства. На самом деле рыдать я устала. Остаётся только воевать с тем, кто может в порошок меня стереть за неповиновение.

Однако, что мне ещё остаётся? Я в ловушке из которой невозможно выбраться невредимой. Неужели придётся брать зверя хитростью?

Правда как отключить для этого свои эмоции, что бьют через край, как мне остудить голову, я не имею понятия.