Нет, конечно, Гончаровский имел в виду не это, но для меня это было так.

Любая нормальная женщина закатила бы истерику, вступила бы в словесную или не только перепалку с соперницей, а мне нужно было распивать с ней чаи и вести светские беседы.

Все будет, как раньше.

Все будет хорошо.

Это были слова моего мужа перед тем, как мы отправились домой.

Нет, для меня это место уже не было домом.

С той самой секунды, когда в нем оказалась его любовница, это было чем угодно, но не домом.

Домом можно было назвать место, куда хотелось возвращаться.

А мне не хотелось туда возвращаться.

Дома тебя всегда ждали.

А меня там никто не ждал.

Дома находилась.

А у меня больше не было семьи.

Были ли она у меня вообще?

Сколько из той жизни, что у меня вроде как была, мне на самом деле показалось?

Сегодня был первый день после моего возвращения в дом Островского.

Прошло почти две недели с момента, когда он привел «Мариночку».

И, знаете, что?

- Перестань, Кристина.

Я не могла перестать.

Не могла заставить себя войти в нашу спальню.

Не могла заставить себя пройтись по дому.

Не могла заставить себя сесть за стол, за которым с нами будет сидеть Марина.

Не могла делать вид, что мы просто семейная пара и все, как раньше.

Что в противоположном крыле дома не живет любовница моего мужа, к которой он периодически ходит, чтобы зачать для «нас» ребенка.

Только вот я не просила о таком ребенке.

Не просила о таких «жертвах».

Моего мнения никто не спросил.

Я – безвольная кукла в руках мужчины, который считал, что может позволить себе все.

- Что ты предлагаешь, морить ее голодом? Может быть, она уже ждет…

- Замолчи!

Одно дело – это измена.

Те женщины, которым изменяли, они меня поймут.

Что ты чувствуешь в тот момент, когда все рушиться по кирпичикам прямо у тебя на глазах.

Что происходит с телом, с сознанием, с душой.

Но другое дело, бросить человека в агонию и заставить за этим наблюдать. Часами. Днями. Неделями. Месяцами…

Макс хотел этого.

Чтобы я чувствовала эту боль долго. На протяжение длительного времени.

Сколько я выдержу?

Сколько сил мне потребуется, чтобы победить?

Есть ли они у меня?

- Она просто поужинает с нами. Только и всего.

Только и всего…

Зачем?

Вот в чем был главный вопрос.

- Зачем тебе это?

- О чем ты?

- Почему ты делаешь это?

- Можно поконкретнее?

- Ты говоришь, что дело в ребенке. Но, в конце концов, если это единственный способ получить малыша и иные способы тебе в голову не пришли, почему эта девушка обязательно должна жить с нами? Почему я должна знать о ней? Почему должна сознательно тебя делить с ней? Зачем ты насильно вернул меня сюда и хочешь, чтобы я наблюдала за всем этим? Вопрос – почему ты это делаешь? Почему просто не заделал ей ребенка и не принес его через девять месяцев, поставив меня в известность постфактум? Зачем? – повторила я главный вопрос.

Воцарилось молчание.

И только Макс открыл рот, чтобы ответить, как тишину прервало цоканье каблуков разлучницы.

Впрочем, разлучницы ли?

Ведь, если бы не она, была бы другая, ведь так?

Ответов на свои вопросы я не получила.

Но, что-то мне подсказывало, что я знала их.

Глубоко внутри, я знала ответ на каждый из них.

У меня были подсказки.

Я получала их на протяжение всей нашей с Максом совместной жизни.

Просто не хотела принимать их.

Закрывала глаза.

А сейчас закрывать их было уже невозможно.

Он сделал все, чтобы я широко их распахнула и увидела всю картину.

6. Глава 2.4

- Не прикасайся ко мне!

Я встрепенулась и вскочила с кресла, когда почувствовала родные руки на своих плечах.

- Тише-тише, это всего лишь я, - усмехнулся Макс, все же отступая чуть назад.