Согнувшись в три погибели, словно пытаясь прикрыть грудь, в которой зияла невидимая рана, я кое-как добрела до кровати. На смену злости, непониманию и страху пришло принятие, бессилие и опустошенность.

Нужно полежать. Это пройдет. Все проходит, рано, или поздно.

Глаза слипались, а едва голова коснулась подушки, как меня просто вырубило. Но может оно было и к лучшему? Может, утром я проснусь, а все случившееся окажется лишь кошмарным сном?

Увы, не оказалось.

Утром меня разбудил стук в дверь и встревоженный женский голос:

– Ваше Величество! Пора умываться, иначе вы опоздаете к завтраку.

Сев на кровати, я сонно потерла глаза, оглядываясь вокруг, но от этого только разболелась голова.

Память так и не вернулась, а чувства не ушли.

И только ЕГО слова продолжали стучать в сознании тысячей молоточков: «Ты королева, веди себя соответствующе».

Собравшись с силами, я убрала покрывало с зеркала, вздрогнув при виде своего отражения, а после ответила:

– Заходите.

В то же мгновенье дверь распахнулась, и в комнату вплыло несколько молоденьких девушек. Все они были в красивых платьях, со сложными прическами, украшенными лентами. Фрейлины – всплыло в памяти слово, и это было очень странно. Выходит, я помню все, кроме себя самой?

В руках у одной из девиц был серебряный тазик с водой, у другой несколько скляночек с непонятным содержимым, а у остальных – какой-нибудь предмет гардероба. Становилось очевидно, что они явились проводить утренний туалет.

Молча, стараясь не пялиться, я поднялась с кровати.

– Ваше Величество, – подошла первая, присев в реверансе и осторожно начала протирать мне лицо тканью, смоченной в теплой воде.

После ее сменила вторая, с зубным порошком, третья с каким-то средством для лица и четвертая, что помогла мне облачиться в нижнюю рубашку.

Затем последовал жесткий каркас для подола, корсет, нижняя юбка, верхняя юбка…

Девушки сменяли одна другую, почтительно кланяясь, и казались заведенными фигурками в часах. И несмотря на то, что я не особо смотрела на них, но одну-единственную все равно узнала.

Вчерашняя гостья спальни короля. Его любовница. Селина.

Когда девушка приблизилась, в нос ударил сладкий запах парфюма, и меня замутило. Да так сильно, что едва не стошнило прямо на нее, хотя, думаю, это стало бы хорошим уроком не лезть в чужие спальни.

И ведь совесть у нее совсем не екнула. Сейчас она стояла и улыбалась так, словно вчера ничего не произошло. Словно я не застала ее в спальне своего мужа за постыдными делами. Словно ее утехи с королем были в порядке вещей. Она даже взгляда не отводила.

Лицемерка.

Плотно сжав губы, я сдержала подступивший к горлу комок тошноты.

Зашедшие в довольно веселом настроение, теперь и остальные девушки хмурились, а в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь шорохом одежды.

Господи, ну как же противно пахнут эти духи. Зачем было выливать на себя столько, что несет даже из дальнего конца комнаты?

Все так же молча фрейлины закончили и встав в ровный ряд, сделали реверанс, с ожиданием уставившись на меня. Причем, когда я смотрела на кого-то конкретного, те отводили глаза, но ощущение чужого взгляда сверлило со всех сторон.

Пару минут мне потребовалось, чтобы догадаться, чего они ждут. И то, эта догадка пришла скорее интуитивно, мелькнув на задворках памяти чем-то смутным, малознакомым и чужим.

– Вы можете идти, – кивнула наконец, и девушки все тем же ровным строем потянулись к выходу.

Едва они оказались за дверью, как с коридора донесся шепот разных голосов – наверняка фрейлины обсуждали мое странное поведение. Возможно, раньше я была более разговорчива по утрам.