– Ну смотри, – усмехается дядя. – Как бы тебе потом не пожалеть.

– Не пожалею, – отвечаю я и кладу трубку. Потому что чувствую как начинаю нервничать. Трясусь буквально всем телом.

С дядей так я ещё никогда не разговаривала. А тут не сдержалась, перечила чуть ли не в каждой фразе. И теперь он злится на меня, скорее всего...

Но и я злюсь на него не меньше.

Кладу телефон на стол и холодными ладонями трогаю горящее лицо.

Наверно, видя моё состояние, Саша, вздохнув, произносит:

– Ну, в принципе, я все понял. Что ж, пойду, попробую с квартирантом пообщаться. Посмотрим, что он скажет.

Я поднимаю на него глаза и тихо говорю:

– Спасибо.

А Римма Максимовна напуственно говорит участковому:

– Давай, с богом, – и идёт провожать Сашу в прихожую.

Захлопывается входная дверь и соседка возвращается на кухню. Садится рядом со мной и приобнимает меня за плечи:

– Так, все, успокаивайся. Не стоит так нервничать. Ты молодец и все будет хорошо.

Убираю ладони от лица и, шмыгнув носом, произношу:

– Я вот сейчас думаю, что прав дядя – я не самостоятельная. Цветок в оранжереи...

– Глупости не говори. Всему можно научиться и приспособиться. И ты сможешь, – ласково говорит женщина.

– Спасибо, Римма Максимовна, – отвечаю я, смотря женщине в серые глаза, – если бы не вы, то я не знаю чтобы я сейчас делала.

– Да что ты, деточка, считай же, что не чужие люди.

Саша отсутствует минут десять. Все это время мы с Риммой Максимовной сидим молча. Допиваем уже остывший чай.

– Ну, значит так, – начинает говорить Саша, вернувшись и сев за стол, Римма Максимовна тут же достаёт ещё одну чашку с клубничкой и наливает участковому горячий чай, – Юрий Андреевич Савин снимает эту квартиру по договору аренды. На вид бумажка официальная, по ней арендадатель Каганов Аяз Саитович, и договор он заключил по доверенности, как лицо, представляющее интересы хозяйки квартиры Кагановой Розы Назаровны, там даже подпись твоя стоит...

Я хмурюсь, потому что не помню, чтобы что-то подобное подписывала. Видимо дядя сам.

– Но я согласия не давала, – качаю я головой.

– Я тоже самое квартиранту и ответил. Пришлось приврать, что я видел документы твои на квартиру. И тот слегка растерялся, а потом заявил, что проплатил аренду за три месяца. И третий месяц вот заканчивается, через пятнадцать дней... – Саша отпивает чай и, обжегшись, высовывает пострадавший язык, а потом чуть шепеляво добавляет: – Короче, я с ним поговорил, убедительно, и он согласился съехать завтра, если ему вернут деньги за половину месяца.

Я перевожу взгляд на Римму Максимовну, потом обратно на Сашу.

– Так я могу, – произношу я, – хоть сейчас. Сколько?

– Пятнадцать тысяч, – отвечает Саша. – Но только он попросил наличными.

– Хорошо, – киваю я, – где здесь поблизости банкомат? Я сбегаю, сниму.

– В магазине, в "Семерочке", за углом есть банкомат, – отвечает соседка.

Я тут же поднимаюсь с места и спешу в прихожую. Мои чемоданы стоят здесь и на одном из них лежит моя сумочка. Хватаю её и спешу на выход.

По лестнице спускаюсь бегом, словно боюсь куда-то опоздать.

На моей карточке есть деньги. И там их прилично. Я даже о них не подумала. Я вообще не подумала как буду жить одна. Но уже хорошо, что деньги на первое время будут.

А там оформлю другую карту, как на работу выйду. А с этой тратить больше не буду.

По двору тоже рассекаю бегом. Добираюсь до угла здания и вижу магазин с яркой вывеской "Семерочка".

Банкомат ищу долго, приходится даже спросить у сотрудника магазина и он удивленно кивает мне на стеклянные, автоматические двери входа, где возле них как раз и стоит нужный мне аппарат.