Он поднимает голову и откладывает бумаги в сторону. Осматривает меня с ног до головы, и я невольно подбираюсь, выравниваю спину. Чем выше поднимается его взгляд, тем более хмурым становится лицо. Наконец Стас находит мои глаза и произносит:

— Рассказывай. — Вот он, Север.

Воистину ледяной бог, не ведающий тепла, не знающий трепета и нежности. Он считывает любую мимику и всегда четко знает, что нужно делать. Сейчас он увидел мое опухшее лицо и моментально сделал выводы, именно поэтому нет ничего лишнего. Все коротко и по делу.

Буквально в два шага подхожу к его столу, становлюсь напротив Стаса и опираюсь руками в столешницу. Через подкатывающие рыдания набираю полную грудь воздуха и выдаю дрожащим голосом:

— Мой сын пропал два часа назад. Найди его. Только ты можешь мне помочь! — последние слова уже попросту выкрикиваю и срываюсь в рыдания.

Стас быстро поднимается, обходит стол, разворачивает меня и становится напротив. Я сразу же ощущаю себя слабой девчонкой рядом с этой стеной, за которой и спрятаться не страшно. Чувствую защиту, исходящую от него, но ведь это совершенно глупо! Мне никто ничего не обещал, сейчас он может попросту развести руками и отправить меня домой — мол, ничем помочь не могу.

Но где-то в глубине души я знаю, что он так не поступит. И не потому что я это я. А потому что, несмотря на всю тьму, клубящуюся в нем, мимо такой беды он не пройдет.

— Молю тебя, Стас. Я сделаю все, что скажешь! — говорю я из последних сил и ссыпаюсь к его ногам, проваливаясь в темноту.

Прихожу в себя тяжело. Виски пульсируют, во рту сухо, к горлу подкатывает тошнота. Резко сажусь на диване и со стоном обхватываю голову.

— Ну-ну, тише! — произносит рядом со мной девушка лет двадцати и протягивает стакан с водой. — На, выпей. Там успокоительное. Хорошее, я из Англии привезла.

Не сводя с нее взгляда, залпом выпиваю воду. Невероятно красивая девочка. Словно нимфа, фея из сказки. Глаза как блюдца, волосы темные, блестящие. Вся она такая мягкая, нежная, хрупкая. Улыбается виновато и гладит меня по руке, пытаясь успокоить.

— Отец найдет его, — говорит мягко, но уверенно. — Обязательно найдет. Ты только держись, ладно?

И только тут я включаюсь в реальность, понимая, как изменилась комната. Сколько я была без сознания?

В кабинете куча мужчин. Спорят, что-то обсуждают, смотрят огромную карту на столе. Из толпы выделяется Стас и подходит ко мне. Садится на корточки напротив и говорит нервно:

— Мы ищем, Алена. Взяли у полиции все данные, что у них были. Подняли наших людей. Мы найдем твоего сына. Обещаю.

Он говорит это, и я верю. Хотя умоляла себя: больше никогда и никому не верить, но я рушу тот замок из песка обещаний. Снова вслушиваюсь в его слова, но теперь это другая правда, в которую не верить невозможно.

Стас встревожен, но старается выглядеть спокойным. Он не касается меня, не гладит по руке, как девушка, чтобы успокоить, но даже слов мне хватает, чтобы довериться ему.

— Понимаешь меня? — спрашивает настойчиво, наверняка думая, что у меня поехала крыша.

— Да, — отвечаю хрипло, потому что дурнота не проходит.

— Теперь твоя задача взять себя в руки. Остальное доверь мне.

— Хорошо, — говорю тихо и киваю.

— Оль, отведи Алену в уборную, ей надо привести себя в порядок, — просит он.

— Конечно, пап.

Девушка тянет меня за локоть и выводит из шумного кабинета, проводит в ванную комнату и помогает. Я благодарна ей от всего сердца, ибо понимаю, что нахожусь в полнейшей прострации и даже элементарно не соображаю, что надо бы собрать волосы в хвост, прежде чем наклониться над умывальником.