— Например, помогу тебе с твоими делами, — он снова кивнул на планшет, куда я в таком отчаянии пялилась, пока он сюда не заявился.

— Почему? Зачем?

— Потому что люблю тебя.

Внутри у меня будто струна какая-то лопнула.

— Бессердечно так говорить, — я опустила глаза и качнула головой. — Это бессердечно.

— Да почему бессердечно-то? — он смотрел на меня так, будто искренне не понимал и не видел очевидного. — Я пытаюсь наладить наши с тобой отношения. Выйти на контакт, чтобы мы наконец смогли спокойно и без лишних эмоций всё обсудить.

Он говорил очень разумно, очень… рационально. А ещё в своей обычной манере, будто втолковывал несмышлёнышу прописные истины, до которых он сам догадаться не может ввиду своей незрелости.

Меня всегда поучали, надоумливали, мне разжёвывали «очевидные факты». Ты неправа в своих суждениях, и сейчас я объясню тебе, почему. Тут ничего не менялось.

Но как-то уж так вышло, что после случившегося я вдруг разучилась смотреть на Сергея снизу вверх, как на единственный и непогрешимый источник истины. Как будто переключатель где-то щёлкнул. И пусть я, конечно же, во многих вещах по-прежнему ничего и не смыслю, такие учителя и поучатели мне больше не нужны.

— Знаешь, что я думаю обо всей этой стратегии? — я снова облокотилась на стол, но на этот раз так, будто всерьёз собиралась завести с ним доверительный разговор.

Сергея это, кажется, немало воодушевило. Он с готовностью подался вперёд, явно рассчитывая на тот самый конструктивный диалог, которого, по его словам, искал всё это время.

— Я думаю, она нежизнеспособна.

Его просветлевшее было лицо вновь помрачнело. И я бы соврала, если бы попыталась заверить, что меня такая смена эмоций не заставила чуточку позлорадствовать.

— Почему? Откуда такая уверенность?

— Оттуда, Серёж, что мы с тобой отношения вынуждены обсуждать. А без эмоций в отношениях, представь себе, делать нечего.

— Лар, это пустая, порочная софистика.

— Но не всё же тебе словесной эквилибристикой заниматься. Представь себе, ты не один умеешь словами тень на плетень наводить.

Чем сильнее он мрачнел, тем увереннее я себя чувствовала. Он опустил глаза на свои сцепленные в замок руки:

— Знаешь, Лар, я тебя в последнее время не узнаю. Ты другая.

— Приму это за комплимент.

— Думаешь, стоит? — его губы скривились в подобии улыбки. — Мало кому нравится, когда вместо взрослого, серьёзного собеседника ему приходится иметь дело со сварливой девчонкой.

Его последние слова произвели совершенно неожиданный эффект — мне вдруг вспомнилось, как горели серые глаза Романова, стоило нам затеять спор. Да он буквально сам меня на него выводил и временами скалился так, будто нашими пикировками наслаждался.

— Мало кому, — спокойно согласилась я. — Но знаешь, что? Говори за себя.

19. Глава 19

Летние сумерки сгустились настолько, что по всей туристической базе уже зажглись фонари и придомовая подсветка. У занятых коттеджей и по разбросанным тут и там беседкам гудели отдыхающие, в мангалах плясал огонь.

В VIP-зоне было относительно тихо. Кроме них с Дарьей, здесь гостила ещё одна пара — в дальнем коттедже. На близкое знакомство Свята пока не тянуло, но он наблюдал за соседями издалека, пытаясь угадать, как они оценивали свой отдых в «Рассвете». Порой такие наблюдения говорили куда больше, чем всякие опросы и анкеты, на которые в плане искренности опираться стоило лишь с поправками.

Свят вышел на крыльцо, чиркнул зажигалкой. Торчать внутри совсем не хотелось. Вечер стоял погожий и тёплый. Протянувшиеся над дорожками гирлянды жёлтых «винтажных» лампочек дарили особый уют. Просто, но эффективно. Создавало необходимую атмосферу, это главное.