– Тебя любят клиенты, иначе бы уже уволил, – продолжает начальник жестко. Опускаю голову и начинаю оправдываться:

– Я работаю на больничном. Все заявки вовремя сдаю.

– Это тебя и спасает, – его голос звучит очень недовольно. – Но ты помнишь же, что если вдруг накосячишь, я тебя выкину?

Киваю. Взгляда от пола не поднимаю. Прав Иван Федорович. На больничный я ухожу часто. Дочка болеет. Постоянно цепляет простуду в садике. Болезненный ребенок. Так что вот такие выволочки я терплю молча.

Мало того, что я мать-одиночка без родни, так еще и недоучка. Не вывезла я ребенка и учебу разом. Но я обязательно доучусь. Ксюшенька растет и врачи уверяют, что когда станет постарше – будет меньше простывать. Из каких доходов я буду оплачивать учебу, пока не думаю. Иначе сорвусь в депрессию. Будем решать проблемы по мере их поступления.

– Ты знаешь, сколько на твое место желающих найдется? – продолжает кошмарить меня начальник.

Опять просто киваю. Ему нравится утверждаться в своей важности, третируя более слабого. За глаза Ивана Федоровича зовут Боровом. Потому что он невысокий, полный, с маленькими бегающими глазками и толстыми щеками.

И каждый раз, когда он меня вызывает на ковер, я сдерживаю себя, чтобы не огрызнуться. Я не могу себе позволить этого. Тогда вылечу с работы как пробка из шампанского. А мне сюда добираться удобно, дресс-кода почти нет и зарплата приемлемая. Еще большой плюс в том, что заявки я могу собирать и из дома.

– А вот раз знаешь, то и работай хорошо. Только пусть хоть один клиент на тебя пожалуется! – грозит мне пальцем. – И уволю. Свободна!

Все, отчитал как школьницу. Киваю и ухожу. Боров любит запугивать. Уже сколько девчонок увольнялось в слезах. Строит из себя важную птицу. А мы просто оптовая фирма, которая перепродает бытовую химию и всякие мыла и шампуни.

Банно-ванное и мыльно-рыльное – так любит продукцию называть Кира.

Вот и продаем это все магазинам и мелкооптовикам, всяким ипэшкам. Не о таком я когда-то мечтала. Амбиции были, стремления... Но жизнь распорядилась иначе. Медленно бреду в сторону входа в офис. Там стоит кофейный автомат. Кофе делает невкусный, но сойдет.

Навстречу мне бежит Олеся с кипой бумаг.

– Опять ругал? – спрашивает сочувственно.

– Как обычно, – пожимаю плечами.

– Ну хоть не уволил, – неискренне улыбается и спешит дальше.

Я же подхожу к автомату и кидаю монетки. Машина жужжит и выплевывает в стаканчик мою порцию кофе. Подхватываю стаканчик и бреду в кабинет. Работать еще полдня, а настроения никакого.

– Опять грозился уволить? – спрашивает Кира. Наши столы стоят рядом.

– Так пока мы тут пашем как лошади, – подает голос Света, – она на больничном сидит.

– Я работаю, – резко отвечаю Свете. – Ты так говоришь, будто за меня заявки обрабатываешь.

– Еще чего не хватало, – утыкается опять в свой монитор. Но Света не будет собой, если не выпустит ядовитую стрелу: – Надо было думать, прежде чем рожать. Научись предохраняться, потом уже лезь во взрослую жизнь.

– Вот стерва, – тихо шепчет Кира. – У меня шоколадка есть. Будешь? – предлагает.

– Давай, – благодарно ей улыбаюсь. Пару кусочков к отвратительному кофе будут кстати.

– Не обращай на нее внимания, – опять шепчет Кира, роясь в ящиках своего стола. – Вот, держи, – протягивает мне открытую шоколадку.

– Спасибо, – беру пару кусочков.

Светка стервоза. Любить приукрасить свою важность. А еще ей доставляет удовольствие ругань. Характер такой – склочный. Вот только меня зацепить у нее не получается. Я не ведусь. Ее обидные слова жалят, но я не показываю вида.