— Собираюсь вытащить нас из этого пекла. Скоро весь дом пропитается дымом, и гостиная в том числе.

Первый удар по стеклу не привёл ни к какому результату, но уже с третьего раза по стеклу поползла кривая трещина, а с каждым новым ударом стекло всё больше покрывалось паутинкой из свежих повреждений.

Вскоре раздаётся спасительный треск и перезвон посыпавшихся на пол осколков.

Оборачиваюсь к жене, уже иду к ней, протягивая руки, но упрямый взгляд и неожиданный металл в голосе останавливают меня:

— Я сама, — Альбина демонстративно подрывается с дивана и независимой походкой идёт к разбитому окну.

— Осторожно, не поранься.

Мне ничего не остаётся кроме как последовать за тонкой фигуркой.

— Идём в беседку скорее, — говорю, внимательно осматривая прочищенную от снега дорожку под нашими ногами, обутыми лишь в домашние тапочки.

На зиму наша беседка закрывается и оснащается электрическим обогревателем, поэтому без раздумий веду Альбину к деревянному сооружению, где обычно любим принимать своих друзей.

Уже в самой беседке, пока Альбина обустраивается в мягком кресле и, трясущаяся от холода, заворачивается в шерстяной плед, звоню в пожарную часть и сообщаю адрес для выезда.

— Не волнуйся, — успокаиваю после жену, пряча мобильник в карман брюк, — пожарные уже выезжают, да и сама пожарка не далеко от нас.

— Не волноваться? — спрашивает с издёвкой. — А к чему мне волноваться? У меня всё просто отлично! Это самый лучший день влюблённых в моей жизни! Обожаю четырнадцатое февраля, а благодаря тебе это теперь мой любимый праздник!

— Не язви.

Нахожу валяющийся на полу шнур обогревателя и втыкаю его в розетку. Щёлкаю нужную мощность, и техника отвечает мерным урчанием, обещающим скорое тепло.

— Ненавижу... — раздаётся всхлип позади меня.

Я оборачиваюсь к Альбине лицом и вижу, как та снова принимается плакать. Просто терпеть не могу, когда она так делает.

С раздражённым вздохом шагаю к креслу и склоняюсь к лицу девушки. Красные, опухшие и всё ещё прекрасные глаза моей жены расширяются в немом удивлении, а губы приоткрываются. Она смотрит на меня со странной смесью ненависти, печали и... нужды во мне.

— Альбина, — произношу со всем теплом, на какое только способен. — Постарайся забыть о своём разбитом сердце и обо мне.

В ответ звонкая пощёчина и злое:

— Не смей говорить со мной таким тоном и смотреть таким взглядом!

— Не буду, — отстраняюсь от разъярённой жены и иду к напольной вешалке, где висит мой запасной «домашний» пуховик. — Больше никаких нежностей, ведь вся моя нежность теперь для другой.

С этими словами выхожу на улицу встречать прибытие пожарной бригады — хороший повод сбежать хотя бы на какое-то короткое время. Слишком невыносим вид этой несчастной женщины, слишком тяжело сохранять собственное спокойствие.

Пожарные пребывают совсем скоро и своей слаженной командой принимаются тушить вход в наш дом, бывший ещё совсем недавно настоящим любовным гнёздышком.

Завтра о нашем пожаре раструбят по всему медийному пространству, а эмоциональность Альбины может и вовсе наломать лишних дров... Как бы я не стал козлом отпущения, ведь на кону репутация, будущее.

Моё будущее вместе с Альбиной.

Когда вновь вхожу в беседку, сразу с порога слышу:

— Кто она, Ян? Кто эта женщина?

— Красивая девушка с длинными рыжими волосами и стройной фигурой.

— Я её знаю? — ещё сильней кутается в плед, словно опасаясь моего ответа.

— Возможно.

— Кто она?

— Актриса, — плюхаюсь во второе свободное кресло, не снимая с себя пуховика.

— Как её зовут?

— Это не важно.

Мои глаза блуждают по стенам беседки, и я мечтаю о том, чтобы скорее завершился этот вечер.