— Договорились. Ты получишь акции, но сначала подпишешь бумаги о разводе.

Я хихикаю.

Он меня за дуру держит? Неужели убедил самого себя, что связался с деревенской дурёхой, которая только и умеет, что быкам хвосты крутить?

— Дим… Ты не думай, что бумажка о разводе не подмочит твою репутацию. Попытаешься меня кинуть, и все узнают о твоей грязной лжи. Советую сотню раз подумать, прежде чем решишься что-нибудь выкинуть за моей спиной.

— Где гарантии, что ты не подставишь меня, после того как выполню твои условия?

— А я и не должна давать тебе никаких гарантий. До сих пор я не обратилась, куда нужно, чтобы поставить тебя на место. Так что радуйся уже этому и делай то, что тебе говорят. А потом… Спи спокойно. Или неспокойно. Это уже как тебе самому захочется. И ещё… Раз ты сейчас соберёшь свой хлам, вывези кровать. Не собираюсь спать в постели, где полежала помойная девка. За вывоз заплатишь сам. Не оставляй после себя мусор. Ладно?

Муж стискивает зубы, резко разворачивается и уходит, а я сажусь за стол и с удовольствием откусываю кусочек нежнейшего пончика, наполненного кремом. Ммм… Вкусно. И почему я вчера отказала себе в этом удовольствии?

Пока наслаждаюсь едой, слушаю потуги бывшего. Дима недовольно сопит, хрипит, собирает свои шмотки, а я ликую. Он думал, что выставит себя победителем, когда я поймаю его на измене, но всё случилось ровно, да наоборот. Меня не тронуло это. Видимо, уже вчера я признала, что мой благоверный скачет по бабам, как кобелёк.

Вспоминаю, как влюбилась в него, души в нём не чаяла. Вокруг не существовало никого. Я любила Диму и не слушала родителей. Мама так часто просила меня одуматься, не уезжать с ним, присмотреться к нему. А я — дура. Ну а что? Важно уметь признавать свои ошибки. Слепая идиотка, доверившаяся нелепым обещаниям.

Если когда-то Дима и любил меня, то эта любовь быстро изжила себя.

А любила ли его я?

Не хочу предаваться философским размышлениям, допиваю чай и иду в гостиную, чтобы поработать. Набросаю эскиз платья, которое захотела Машка, отвлекусь немного, а завтра приступлю к пошиву, если она одобрит. Мерки у меня есть, а схуднуть соседка за одно занятие точно не успела.

— Радуешься? — спрашивает Дима, войдя в гостиную следом за мной.

— А что мне плакать? Жизнь прекрасна. На улице солнышко светит, птички поют. А ты чего такой понурый? Всё-таки натёр мозоли? Так ты это… Знал, что если сильно активничать, то перчик обвиснет, потеряет привлекательность, и слухи всякие пойти могут? — задаю встречный вопрос, от которого бывший буквально багровеет. — Это просто совет на будущее, чтобы думал головой, прежде чем макать пёрышко в каждую чернильницу. Вещи собрал? А грузчиков вызвал? Погляжу: работы ещё непочатый край, а ты прохлаждаешься тут.

— Почему ты такая бесчувственная? Неужели тебе совсем наплевать на меня? А может, мне следует покопаться в твоём грязном белье? Кто знает, скольких любовников ты сюда таскала, пока я пахал как проклятый?

Свербит у кого-то…

Разрывает на части прям.

Душонка так и просит зрелищ, а их нет.

Какая плохая жена досталась! Даже истерику закатить нормально не может, чтобы потешить самовлюблённое эго такого самца.

— Покопайся, я не против. Мне скрывать нечего в отличие от тебя. Так что покопайся. Авось ещё звание мусорщика получишь. Откуда копать-то начнёшь? К соседям можешь сходить, поспрашивать! Они бы точно видели!

Дима скрипит зубами.

Он на взводе, и я замечаю, как руки мужчины сжимаются в кулаки.

Понимаю, что совсем не знаю человека, с которым жила. Я не думала, что он способен оказаться предателем, а теперь побаиваюсь немного.