Как будто ей кто-то мог на это ответить… Она понятия не имела, что творилось в голове мужа. Понятия не имела, как теперь поступать самой. Как жить дальше…

Минуты текли неумолимой рекой, выливаясь в одно большое, черное озеро. Она не знала, сколько времени просидела вот так, сжавшись в один напряженный, содрогающийся комок. Однако, ей было страшно даже подумать о том, что рано или поздно придется выйти. Теперь эта тесная, пропахшая освежителем воздуха кабинка казалась ей единственным местом, где Катя могла спрятаться.

“Если ваша любовь действительно сильна настолько, насколько я это вижу, то вряд ли одна маленькая вольность с моей стороны разрушит эту башенку.” - неожиданно для самой себя, Катя вдруг вспомнила однажды брошенные слова Кристины. Ее вольность не просто разрушила их башенку. Нет… Ее маленькая вольность обернулась предательством, разбитой семьей и безграничной обидой. Ее маленькая вольность оказалась проверкой на прочность отношений, которые, казалось бы, были нерушимы. Но, Кристина, по собственной прихоти, добилась своего и сдула соломенный домик.
- Катя! Катя?! Вы здесь? У вас все хорошо? - обеспокоенный голос Глеба глухо отражался от стен и доходил до Кати будто из-под толщи воды. - Катя, если вы сейчас же не ответите, я выломаю дверь!

Но девушка даже не шелохнулась. Слова Глеба казались ей ненастоящими, словно он был очередным, призрачным наваждением. Кате же хотелось покоя. Хотелось послушать, в какой момент остановится ее надорванное сердце. Хотелось просто сидеть с закрытыми глазами и думать о чем угодно, лишь бы перестать чувствовать оглушающую боль.

Она вновь закрыла уши ладонями, но откуда-то издалека, внезапно, раздался грохот. Удар. Еще один удар и третьего толчка, как оказалось, было достаточно, чтобы хлипкая дверца распахнулась, а на пол со звоном полетел слетевший шпингалет.

Не тронувшись с места, Катя изумленно смотрела на раскрасневшегося Глеба, который, казалось, выдохнул от облегчения, увидев свою спутницу живой и невредимой. Наверное он подумал, что Кате стало плохо. И, случись подобное при совершенно других обстоятельствах, она бы непременно оказалась растрогана искренним беспокойством этого парня. Хотя, искренним ли? Когда-то она думала подобное и о Марате…

- Боже! Катя! - в следующий момент Глеб кинулся к девушке, оказавшись перед ней на коленях. Он крепко схватил ее за запястье, однако, в каждом его движении ощущалась бережность. Он осторожно отвел ее дрожащие ладони в стороны и беспокойно заглянул в пустые, голубые глаза. - Что случилось? Вам плохо? Я вызову скорую…

Он было потянулся к карману, в котором, должно быть, находился телефон, однако Катя словно ожила, отчаянно замотав головой.

- Нет-нет… Не нужно… Я… В порядке… - задыхаясь, прошептала девушка. - Просто оставьте меня в покое, пожалуйста.

Казалось, ей только удалось успокоиться, но видя, с какой жалостью на нее теперь смотрел Глеб, из глаз вновь хлынул очередной поток слез.

- Да что с вами, Екатерина? Вы сорвались с места и провели здесь почти час… - Глеб смотрел на Катю озадаченно, однако говорил быстро и громко. Он будто пытался привести ее в чувство, крепко схватив Катю за плечи и чуть встряхнув. - Вы кого-то увидели? Вас кто-то обидел? Пойдемте со мной!

Катя Краем глаза заметила, как кто-то вошел в туалетную комнату. Вероятно, кто-то из посетителей. Да, хорошую же они увидят картину: распахнутая дверь кабинки, из которой наполовину торчит парень, стоит на коленях и пытается уговорить свою спутницу наконец выйти. Наверное, со стороны это могло бы выглядеть смешно…