- Это всё хорошо, но что у вас с ним на личном? Когда ты опробуешь в деле его… агрегат? – я зазывно моргаю.

А Машка глядит на меня, как на дуру:

- Насть, у тебя на уме один секс!

- У меня? – удивляюсь, и тут же беру под контроль свой позыв.

Да, я в последнее время сама поражаюсь тому, что со мной происходит. Смотрю откровенные фильмы. Купила в отделе у Нины бельё. Красивое, ужас! Порочное, жуть!

Даже хозяйка одобрила выбор.

- Боди для смелых, - кивнула она. И, вдобавок к нему, подарила чулки.

Я надела всё это под свой повседневный наряд. Обычное платье из плотной акриловой нити. «Рейтузы» под низ. Которые тут же сняла! Попросив отвернуться того, кому предназначен был весь этот образ.

Витя спорить не стал. И ждал терпеливо, пока я разденусь до самых низов. Боди с просветом в районе грудей, и тонкой ниточкой сзади, облегало мой трепетный стан.

- Ох*еть, - обронил он, и тут же смутился, зажав рот рукой.

Я тоже смутилась. Прикрыла ладонями грудь:

- Так ужасно?

Витя сглотнул, подошёл. И убрал мои руки по швам.

- Я боюсь, что порву это всё на тебе, - прошептал хриплым голосом.

Я задышала порывисто. Отчего грудь в окружении шёлка задвигалась. А Витин взгляд, к ней прикованный, стал буквально темнеть на глазах.

- Рви, - отозвалась, отчаянным жаждущим тоном.

- Ррррр! – взвился он.

Словно зверь подхватил, и упал со мной вместе на мягкий диван. Тот громко крякнул и ножки разъехались. Я завизжала, хватаясь за Витю! А он удержал на весу нас обоих.

Я казалась себе невесомой с ним рядом. Такой молодой и безбашенной! Забывая, что мне в мае сорок. А дома ждут двое детей…

- Ну, всё! – яростно выдохнул он, - Покупаю кровать!

«Интересно, купил, или нет», - думаю я, загребая ногами.

- Насть, ну ты где? – злится Машка.

- А? – возвращаюсь на землю. Смотрю на неё.

Подруга растерянно щупает лоб:

- Скажи мне, я выгляжу плохо?

- С чего ты взяла? – возражаю я всем своим видом.

Машка, глядя вокруг, поправляет своё декольте:

- Эльдар говорит, что я для него не гожусь.

- Что, прям вот так и сказал? – уточняю с сомнением.

- Ну, не совсем, – отвечает она, - Говорит, что моя красота равносильна картинам Ван Гога. В то время, как он тяготеет к эстетике классицизма.

Её голос становится очень похож на учительский. А лицо с выражением «синий чулок», завершает картину. Я смеюсь, незаметно съезжая с дорожки. С трудом удержавшись, давлю на педаль.

- Чё ты ржёшь? – возмущается Машка, - Влюбила в себя мужика! Ему теперь другие бабы по боку.

- Я? – изображаю недоумение.

А внутри неожиданной болью звучит его фраза: «Я хочу, чтобы ты улыбалась».

«Я улыбаюсь, Эльдар! Улыбаюсь», - мысленно шлю ему свой запоздалый ответ. И тут же думаю… Вот, значит, что за стилистику он мне присвоил? Классицизм – это я?

«Надо погуглить», - решаю, и жму на педаль. Тренажёр загорается снова. Приглашая меня совершить новый круг.