– Тебя волнуют только деньги? – я уже закипала от злости на собственную мать, которая, к сожалению, никогда не была для меня самой близкой и родной.

– Да, дочка, меня волнуют деньги! Потому что твоей матери нужно жить, есть, покупать лекарства, платить за коммунальные…

– Хорошо, я сегодня пришлю! – я не собиралась я спорить. Просто скину деньги… как и всегда.

– А дальше что? Дальше ты на что жить собираешься, Эля! – никак не унималась мать. – Ко мне вернешься? В старый дом и никому ненужную глухомань? Люди в твоем возрасте родителям уже дома покупают, заботятся, а ты… уехала в Москву, непутевая такая, даже закрепиться там не смогла! Ни мужа, ни работы, так еще и свадьбу сорвала. Что я людям скажу? Отбой, гости дорогие, не будет свадьбы у старой девы моей?

– А тебя только это интересует? Что люди подумают?! – перебила я крик матери. – Мое состояние тебе вообще не интересно? Хоть когда-нибудь тебе была интересна я? Именно я?! А не мнение посторонних…

– Не смей кричать на мать! Я тебя рожала, живот себе резала, растила, молодость свою на тебя потратила, неблагодарная! Вместо того, чтобы матери помочь, только пререкаешься, как твой отец не…

– Мама! – остановила я резко этот мучительный поток слов. – Хватит! Я ушла от Олега и буду справляться теперь сама. Ты не можешь это принять? Твое право, но и я поступлю так, как считаю нужным. Найду новую работу, начну все с чистого листа. Плевать! Справлюсь! Но жить с тем, кто врал столько лет, нагло смотрел в глаза, а на самом деле просто плевать хотел на меня… с тем, кто спал с моей лучшей подругой и все эти годы, оказывается, видел во мне лишь ценного сотрудница… Нет! – я облокотилась о руль. Слезы уже текли по шее. – Нет, – прошептала я, но это едва можно было расслышать.

– Значит так. Послушай меня… – начала было мама, но тут все резко прекратилось.

Настала тишина, в которой я не могла поднять головы — ревела во весь голос, облокотившись о руль.

– За что? За что? За что?! – била я по рулю, пытаясь понять, найти ответы… за что самые близкие так со мной?..

– Тише… – Элан коснулся моего плеча, а меня словно прорвало.

– Не надо!! Уйди, пожалуйста! Прошу, просто уйди! Забудь! Забудь и никогда не вспоминай, что ты слышал! Уйди!.. – прятала я лицо в ладонях, пытаясь успокоиться, но не получалось никак.

И надо бы собраться, остановить этот поток истерики. Мы ведь стоим прямо под окнами моей прежней квартиры. Как я докатилась до такого?

Хлопнула дверца. Элан ушел, а я так и не подняла глаза. Мне было так стыдно, больно…

– Мама… – прошептала я в пустоту. – Ты же моя мама! – от обиды я давно так не плакала, наверное, только в средней школе – я тогда надеялась, что мамино отношение ко мне изменится. Но нет, чуда не произошло. И столько лет я думала, что смирилась. Просто выполняла дочерний долг: отсылала каждый месяц деньги, раз в год приезжала – наводила порядок в квартире. И только сегодня меня впервые за долгое время накрыло.

В голове всплыла картинка из детства…

Мне девять лет, папа еще тогда был жив. Он решил нас взять с собой на рыбалку. Сам отправился собирать хворост для костра. А я, идя по хлипкому деревянному мостику, внезапно провалилась, наступив на гнилую доску, и плюхнулась в воду. Мама была на берегу, я громко звала ее на помощь, тянула руки из воды. Плавать я не умела, дна не чувствовала. Паника накрывала с головой.

Мама подбежала к берегу Я была уверена, что она протянет мне руку или прыгнет за мной, но услышала лишь строгое и презрительное:

– Учись плавать. Жизнь тяжелая штука, и тебе никто не поможет, – и мама продолжила стоять, скрестив руки на груди.