Я все задавалась вопросом: ну как ему это удается?

Теперь понимаю - этот взгляд обещает такие неприятности, что лучше выполнить установку с первого раза и не доводить до крайностей.

Но я же не игрок, и фактически могу не подчиняться его приказам. Могу же?

- Я изучаю записи, - вздернув подбородок отвечаю резче, чем планировала.

Ильясов смотрит с интересом, но как будто уже меня раскусил.

- Угу, - он кивает, делая вид, что верит мне. - Знаешь, Громова, ты совершенно не умеешь врать.

- Не умею, - коротко ответила я.

- Тогда почему ты прячешься? - спросил Ренат. Его голос стал чуть тише, словно у заклинателя змей. Сколько ипостасей у этого мужчины? Почему в них так легко запутаться и потеряться? И почему мне так важно доверять именно ему, не теряя то, что повисло между нами.

- Здесь хорошо, - попыталась я оправдаться. - И я никому не мешаю.

Его губы слегка приподнялись в едва заметной улыбке.

- То есть ты боишься встретиться со Змей Горынычем и Бабой Ягой?

Его шутка заставила меня слегка рассмеяться и расслабиться, но я почувствовала, как внутри начинает расти что-то большее.

- Может быть.

Он шагнул еще ближе. Так близко ко мне, что я физически почувствовала тепло, которое отдавало его тело. Сегодня Ренат надел не спортивный, а строгий дорогой костюм, и выглядел не как гопник-балагур, а сошедший с обложки модного журнала миллионер, смотрящий на этот мир, словно на очередную дорогую, но бесполезную игрушку.

- Не печалься, Татьяна, - Его язык мягко спотыкается о звук «т» - глуховатый свист прорывается сквозь зубы. Он не говорит мое имя, а выдыхает его. Получается нежно, почти шёпотом. И от этого - невероятно лично. - Сегодня у тебя в распоряжении Богатырь. Помнишь, что я говорил тебе про то, что можешь за меня спрятаться?

Я кивнула. Да, помню.

Ильясов наклонился и подал мне руку. От прикосновения по телу пронесся разряд тока. Воздух между нами загустел, в ушах стоял шум, а взгляд оказался сфокусирован только на нем.

- Не думаю, чтобы среди богатырей был некто по имени Ренат.

- А я особенный, - ответил он. - Слушай, а если я тебя поцелую, ну вдруг. Ты будешь сильно против? - Улыбается. Но только губами, все лицо остается серьезным, будто застыло на грани чего-то важного.

- А тыы… попробуй. - вырывается у меня.

Голос срывается в хриплый шепот. Чужой, предательски дрожащий. Господи, неужели это я говорю?

Я чувствую, как его глаза не отрываются от моих, как будто он ищет что-то в их глубине. Ловлю себя на мысли, что я хочу этого момента, и подаюсь ближе, готовая раствориться в его присутствии, в его руках, в его…

- Таня!

Это был не Змей Горыныч и даже не Кощей Бессмертный.

Это был злой как черт Глеб Громов.