Я засмеялась. Впервые – не через силу.

– Ань… поздравляю. Правда.

– Так вот. Мне нужна помощь. Только ты не думай, я не просто так. Я помню, как ты на выпускной нам весь зал в сказку превратила! Ты умеешь. У тебя талант. Мне никто больше так свадьбу не сделает, как ты. Ну пожалуйста. Я тебе заплачу, сколько смогу. Но помоги. Организуй всё. У нас там, конечно, бюджет – один батон и три свечки, но я верю в тебя.

Я хотела отказаться. Уже открыла рот. Но вдруг… почувствовала. Где-то глубоко, в животе, под рёбрами – щелчок. И тепло.

– Хорошо, – сказала я. – Только давай сразу всё обсудим. Сколько гостей? Где? Что ты хочешь? Что точно не хочешь? С платьем что?

Анька хлопнула в ладоши:

– Вот! Вот она, моя Олеська! Поехали. Я тебе всё расскажу.

***

Вечером я сидела на кухне, с блокнотом в руках, и записывала всё подряд: цветы, ткань, реквизит, меню, кто у нас в деревне может спеть, кто – пофоткать. Мама заходила время от времени и просто улыбалась:

– Ты ожила. Видно сразу. Вот этим бы тебе заниматься. Не в библиотеке книжки пыльные перебирать, а людям праздник делать.

– Думаешь?

– Я ж мать. Я чувствую. У тебя руки для этого. И душа.

Я молча улыбнулась. А потом взглянула на стол – он был завален записями, набросками, бумажками, откуда-то уже нарезанными ленточками. Я не замечала, как увлеклась. Но мне было хорошо. По-настоящему.

И я впервые за долгие недели подумала: может, именно это и есть мой путь?

Может, я не просто сбежала из Москвы – а вернулась к себе.

***

В следующие дни мы с Анькой носились по всему посёлку. Договаривались с фермой насчёт беседки, собирали бутылки для свечей, доставали старые занавески, чтобы сшить скатерти. Кто-то отдал нам кружева с чердака, кто-то нашёл деревянную арку, которую можно обмотать зеленью и полевыми цветами.

Я забыла, что беременна. Я забыла, что одна. Я жила этим. Каждой деталью. И пусть платье не от дизайнера, пусть туфли с рынка, пусть фотограф – соседский пацан с телефоном. Главное – глаза невесты. И глаза гостей. И это чувство, когда всё – по-настоящему.

Анька вечером написала мне: «Ты фея. Честно. Я бы в жизни не подумала, что всё будет так красиво. Ты сделала мне праздник мечты. Спасибо, Олесь.»

Я сидела с телефоном и плакала. Не от грусти. От того, что, может быть, у меня есть смысл жизни. Не в Янe. Не в Москве. А в том, чтобы создавать маленькие чудеса. Вот здесь, где пахнет навозом и свежим хлебом. Где по утрам поют петухи. Где мама ждёт тебя с чашкой молока и говорит: «Ты справишься, доча». И где я, пусть и одна, но больше не чувствую себя потерянной.

И вдруг я поняла: свадьба Аньки – это не просто день. Это был мой первый шаг в новую жизнь.

Настоящую.

И я точно знала – за этим днём будет второй. А потом – третий. И когда-нибудь я сделаю свадьбу мечты для себя. С аркой. С кружевами. С любимым, который не скажет: «клуша». А скажет: «спасибо, что ты есть.»

К восьмому месяцу всё вокруг стало медленнее. Я уже не носилась по деревне, как раньше, но свадьбы всё равно устраивала. Потихоньку. Чаще всего – для знакомых и знакомых знакомых: кто-то сарафаной передал, что я умею красиво и душевно. «Та, что из Москвы вернулась, и теперь сказки делает.»

Я принимала любые заказы. Украшала деревенские беседки, собирала букеты из полевых цветов, сшивала сама скатерти, писала программы вручную. Деньги – маленькие, но я научилась считать. Получала пособие по беременности, копила понемногу. На подоконнике стояла старая коробка из-под обуви, где я складывала «преданное» для сына – носочки, пелёнки, бодики, даже первую мягкую игрушку, купленную на авито.