- Так, - вздохнув, поднимается с кровати, я возвращаюсь взглядом к нему, - судя по анализам, состояние у нас удовлетворительное, ближе к хорошему. Чуть повышены эритроциты, кровь густовата. Этого следовало ожидать. Несколько дней поколем укольчики, потом - на выписку.

Его губы трогает лёгкая улыбка, он слегка прищуривается, нажимает пальцем мне на кончик носа. Собирается ещё что-то сказать, но распахивается дверь палаты и раздаётся женский голос:

- Алексей Петрович, вы мне очень нужны именно сейчас.

Это ещё кто? Кидаю недовольный взгляд в ту сторону. На пороге стоит симпатичная женщина в голубом костюме и такой же шапочке. Она сладко улыбается. Нет, приторно. И мне сразу становится неприятно её видеть. Голос у неё противный, как жужжание бормашины. И губы уточкой ещё сложила. Фу. Явилась, раскрякалась тут.

- Что-то срочное? – голос доктора звучит холодно и беспристрастно.

- Оооочень, - с придыханием заявляет она.

Алексей подмигивает мне, касается плеча ладонью и быстро выходит в коридор.

А я с довольным тихим стоном укладываюсь на кровать, в позу эмбриона. Накрываюсь с головой одеялом в клетчатом пододеяльнике и зажмуриваюсь. Мама-мама-мамочка. Он так смотрел…

Вдруг с тумбочки раздаётся вибрация моего телефона.

6. Глава 6

Князев

Вхожу в свой кабинет первым, намеренно игнорируя этикет. Марина где-то за спиной. И мне неприятно, что она так близко. Прохожу к столу, собираюсь опуститься в кресло. Но слышу щелчок замка.

Недовольно поморщившись, поворачиваюсь к ней, складываю руки на груди.

Шумно выдыхаю:

- Зачем?

- Хочу дать самому сексуальному доктору больницы возможность…- пристально глядя мне в глаза, Марина медленно шагает ко мне, развратно повиливая бёдрами, - нет, хочу просто дать.

Она стягивает шапочку, встряхивает головой. Длинные рыжие волосы волной рассыпаются по её плечам. Раньше это подействовало бы на меня, несомненно. Всегда нравилось, когда у женщины длинные, ухоженные волосы. Но не сейчас.

Отступаю, недовольно покачивая головой:

- Не хочу.

- А вот я хочу, - она произносит это будто с акцентом, «йа».

Пожимаю плечами.

Сильно выдыхаю, издав губами фыркающий звук:

- Пфф. А чё сразу ко мне, Марин? Сходи в бар, там обязательно найдётся желающий осуществить твои хотелки.

- Заткнись, Князев. Снимай штаны, - она всё-таки подходит ко мне вплотную, распахивает мой халат, берёт за пояс и нетерпеливо встряхивает, - да хорош обижаться, как девочка. Что было, то прошло.

Изнутри поднимается злость. Но терплю. Невозмутимо убираю руки с себя, вставляю в карманы её брюк.

Демонстративно закатываю глаза:

- Да какие обиды, Марин. Мы взрослые и свободные люди, поступаем, как нам нравится. Ты ушла к главврачу, сказала, с ним тебе лучше. Через год вернулась. Как мне реагировать? Раскатать перед тобой красную ковровую дорожку и опуститься на колени?!

Она довольно улыбается:

- Ревнуешь, это хорошо…

А у меня от раздражения челюсти сводит до боли.

Низко рычу:

- Да не ревную я.

В дверь раздаётся настойчивый стук и недовольный голос старшей медсестры:

- Алексей Петрович, там полдник привезли, омлет – пальчики оближешь. А я вам чай уже заварила. Как любите, с мятой.

Сжав губы в тонкую линию, выжидающе смотрю в Маринкины глаза. Она не выдерживает и отводит их.

- Ой, всё. Мальчику кушать пора, - вздёргивает нос и отправляется к двери, кидает вполоборота, - позже зайду. Дежурю сегодня.

Она щёлкает замком, намеренно отталкивает плечом медсестру, уходит по коридору в сторону лифта, бурчит под нос:

- Ни пройти, ни проехать. Разжирели все от безделья. Жрут свои омлеты целыми днями. На пенсию разогнать бы.