Очень долго лежу с открытыми глазами, глядя куда-то в кромешную пустоту над потолком, потеряв счет времени. Слез давно нет, а есть лишь полное опустошение.

Вижу словно в забвении, как из этой пустоты проявляется черная дыра и постепенно засасывает всю мою жалкую жизнь, все что было дорого: счастье и глупые надежды. И я, как глупышка, пристально вглядываюсь в эту дыру и ищу есть ли хоть что-то, что уцелело там, пусть там будет хоть маленькая ниточка надежды для того, чтобы продолжать жить.

Но наблюдаю только полную обреченность, крах жизни, КРАХ ВСЕГО…

3. Глава 3

Муж возвращается под утро.

Ведет себя как обычно, словно ничего не произошло, укладывается в кровать. А я притворяюсь спящей, имитируя сон.

Мне ничего не хочется.

Нет сил.

Ни на что.

Даже на то, чтобы высказаться и поставить ТОЧКУ в наших отношениях.

Такое бессилие накатывает, нежелание жить и полное безразличие, что становится все равно, кто рядом сейчас со мной в кровати, все равно где я и что со мной произойдет в будущем.

Мне, всегда такой позитивной и излучающей радость молодой женщине, впервые в жизни не хочется жить… Лучше уж ненавидеть, чем не желать жить.

Но нет даже ненависти…

Одна пустота.

Краски мира поблекли, все потеряло смысл… Полное опустошение пожирает по кусочкам душу, которая, страдая от мерзкого предательства, изнывает от боли.

Муж через минуту уже вовсю сопит. Хорошее времяпрепровождение отнимает много сил.

В нос, к сожалению, пробивается его запах. Такой родной и близкий. От которого сердце вновь начинает что-то чувствовать, ныть с новой силой.

Хочется сдохнуть от этого любимого запаха и снова окунуться в него. Он, как и всегда, въедается под кожу, от него не избавиться и не забыть вовеки.

Такой родной для меня когда-то, сейчас вызывает лишь сильные муки.

Так и лежу, долгое время умирая от любимого запаха…

Когда терпеть становится уже невозможно, превозмогая бессилие, все же встаю. Чтобы хоть немного остановить поток боли, иначе опять начну плакать, медленно плетусь на кухню. В полутьме наливаю стакан холодной воды. И тут же жадными быстрыми глотками его опустошаю.

От внезапно возникшего головокружения меня резко ведет в сторону, и от бессилия руки не слушаются.

Выпускаю стакан.

– Дзи-и-нь!

С громким звуком разбивается вдребезги.

Все равно.

Иду босыми ногами прямо по осколкам, не чувствуя ничего. Плевать, поцарапалась или нет. Боль, опустошающая душу, гораздо сильнее физической боли. Сегодня это проверила уже несколько раз.

Вот так, ступая по осколкам нашего разбитого семейного счастья, иду в святая святых: нашу спальню, на наше супружеское ложе.

Захожу в комнату.

Муж оказывается проснулся от звука разбитого стакана.

Приподнявшись в кровати и не совсем поняв спросонья, что происходит, он с вопросом оглядывает меня.

– Что случилось? – говорит несколько охрипшим голосом после пробуждения, опускаясь обратно на кровать. Но так и не завершает свое действие, замирая на долю секунды и всматриваясь в мой силуэт в полутьме.

А когда укладываюсь в кровать, он и вовсе с интересом поворачивает голову в мою сторону.

В этот момент чувствуется его липкий, навязчивый взгляд и не понять, чем вызван интерес в такое раннее время.

Затем муж и вовсе удивляет, когда неожиданно пододвигается ближе.

Еще ближе.

Настолько, что шепчет на ушко.

– И-и-ришь?

Меня не подводит слух? Нет, я слышу томление в его голосе. Участившееся дыхание.

– М-м, ты ждала меня?

Я знаю, когда он бывает таким… А, значит, мужу приходится по нраву мое новое белье. Очень больно понимать это сейчас.

Когда чувствую руку мужа на животе, опускаю на нее взгляд, рассматриваю ее как нечто инородное, мерзкое на красивом красном пеньюаре. Чем-то, что уже не может быть там.