- Нет!! Я уже взрослый! – сопротивляюсь как могу, настаиваю на своем, - пацаны говорят, что я «маменькин сынок»! Меня троллят из-за тебя, - надуваю с обидой губы.

- Твои пацаны тебе завидуют! Выпаливает мама. Кого еще из них мать возит через весь город на тренировки?

- Кроме братьев Буре никого так не возили, только их, - вспоминаю как мама сотни раз рассказывала мне эту историю, как простая мать сделала из сыновей звезд, положив на это свою жизнь, сама возила их через всю Москву на ранние утренние тренировки.

***

Это была последняя тренировка, на которую меня отвезла мама…

Вечером я слышал, как папа ругается со своим отцом.

- Ты обязан лететь на завод! Там бастуют рабочие, успокой их, объясни, что завод не продан, зарплата будет выплачена чуть позже в полном объеме! – стальной голос деда разлетался по всему дому. – Мы остановили рейдерский захват наших заводов. Справимся, выкрутимся, пусть люди переждут.

- Отец, у меня плохие предчувствия, не надо лететь завтра на завод, - сопротивлялся мой отец слабым, ничего не решающим голосом.

- Я здесь определяю, что надо делать, а чего не надо! Понял?! – дед шарахнул кулаком по столу, раздался жуткий звук трескающейся по швам итальянской древесины.

- Степан, мы полетим вместе, - мамин голос спокойный и обволакивающий тут же заставил отца согласиться.

Они улетели наутро в свой последний полет, на обратном пути частный самолет разбился, рухнул в тайге.

***

Прошло девять долгих лет, многого не помню. Мои воспоминания сложены в длинные нити памяти со слов гувернантки, домработницы, деда. Я собирал их по частичкам, и они очень дороги мне.

Последние годы ругаю себя за то, что упустил шанс, не дав поцеловать себя маме в самое последнее утро ее жизни.

А еще всё больше думаю о том, что тогда на завод должен был лететь дед.

Он должен был разбираться с огромными проблемами, но он решил приобщить отца, научить его чему-то, поэтому надавил, заставил исполнить свою прихоть, отправив вместо себя сына Степана.

Расследование авиакатастрофы заняло год. Следователи установили, что несчастный случай был подстроен умышленно, но человека, выпустившего в рейс неисправный борт, так и не нашли.

- Ты убил моих родителей! – бросаю деду в лицо. – Если бы сам полетел, тогда они бы жили!!

- Вот как? – голубые глаза становятся ледяными. – То есть ты мне желаешь смерти?

- Я не то сказал! Не выворачивай мои слова! Всё из-за твоего гребаного бизнеса! Родители и я – мы ненавидим его! А ты нас заставляешь пахать на себя, – рычу с обидой.

- Собственный внук пожелал мне сдохнуть! – дед трет руками виски. – Если ты меня так сильно ненавидишь всем сердцем, может тебе уйти из этого дома? – выпаливает дед в обиде.

- Выгоняешь на улицу?? – ошалело смотрю на него. Как бы мы ни ругались, деда Григорий никогда не позволял себе подобных вольностей.

- Почему же, нет! Езжай к бабке – предательнице, живи с ней.

После смерти сына Степана бабушка развелась с дедом, получила от него компенсацию, уехала жить в Питер. Она не смогла простить мужа.

- Тебе больше не придется жить на деньги, заработанные мною в «гребаном» бизнесе. Давай сюда все банковские карты!

- На! Подавись! - в порыве высыпаю из черного кожаного портмоне десятки карт. – Ты меня душишь, не даешь жить своим умом, собственным сердцем! – ору в припадке. – Не зря бабушка сбежала от тебя. Устала от приказов и давления. Ты ее достал!! – режу воздух ладонью в области своей шеи.

Мне не хватает воздуха. Хочу выбраться из этого дома, который ненавижу.

- Тридцать минут на сбор вещей, - бесцветным голосом произносит дед.