А потом я увидела, как мой любимый ковёр заливают околоплодные воды. Эта стерва не просто испортила мою жизнь, она захотела сделать её невыносимее, потому что сейчас намерена родить во время праздника моей дочери.

3. Глава 2

Несмотря на то, что в соседней комнате стоял гул голосов, я слышала только мерзкие звуки, относящиеся к любовнице моего мужа. Чтобы она теперь не делала, всё будет с пометкой «мерзкое».

Мы смотрели друг на друга, прекрасно понимая, что сейчас ей требуется в больницу, а мне срочно напиться, хотя детский день рождения подобного не предусматривал. Я была в таком шоке, что на меня напал ступор, и мыслей просто не возникало.

Глаза блондинки переместились за мою спину, и я поняла, что позади кто-то есть.

- Денис, - расплылась в улыбке, смотря на мужа. – А у нас тут твоя шл..ха рожает, - пожала плечами. Хотелось, чтобы он отнекивался, сказал, что не знает эту женщину, что это вообще шутка. Но он просто молчал, смотря на неё.

Пожалуйста, пусть это будет недоразумение, страшный сон, чей-то глупый розыгрыш. Но тишина заливает комнату. Едкая и липкая. Мерзавка держится за живот, меняясь в лице, а я на своём чувствую какую-то болезненную маску.

- С языком поосторожней, - предупреждает блондинка. – Сама-то на каких правах здесь?

- Убери это отсюда, - намеренно не называю её человеком, женщиной, личностью. Она никто, но влезла, втиснулась между нами, и Денис позволил это сделать. Когда же мы отдалились друг от друга, Господи?

- Немедленно убери это из МОЕЙ спальни!

Выделяю «моей», хотя официально всё здесь принадлежит не мне, а мужу. Это он – состоявшийся человек, а я – девчонка из детдома, вытащившая счастливый билет. Так думали подруги, с которыми поддерживала связь. Завидовали, не без того, теперь, наверное, будут радоваться, потому что сами явно не в шоколаде. А тут такие новости.

- Здесь нет ничего твоего, - режет слух. – Успокойся, позже поговорим.

Задыхаюсь от гнева, перехватывает дыхание, сразу не нахожусь, что ответить. Мало того, что изменял, так ещё и унизил.

Я часто слышала эту фразу от сотрудников детского дома, когда они намеренно указывали мне на моё место. Но от мужа – никогда прежде. Правда, я никогда и не говорила, что здесь что-то моё. Это было общим, негласным, не требующим разделения.

На ватных ногах вышла из комнаты, оставляя их вместе. Можно, конечно, устроить скандал, кричать, бить вазы, но разве дочь заслужила такое? Пусть просто уйдут, сгинут, уберутся отсюда.

В квартире душно, а меня пробирает озноб. Разбегается мурашками по коже, и на открытых частях видны вставшие волоски.

Из комнаты доносился смех, Эльза отрабатывала приличный гонорар, пока вторая самозванка в нашей комнате была с моим мужем. Моим. С тем, кто указан в паспорте, с тем, кому так доверяла, с тем, от кого имею такую чудесную дочь.

Ревность жрала меня поедом, выворачивала наизнанку, грызла нутро. Они там в спальне, а ты оставила своего мужа с его любовницей?

Но потом горько усмехнулась. А что они ещё могут сделать? Максимум достигнут! Она глубоко беременна и вот-вот выплюнет на мой ковёр бастарда.

Сложив руки на груди, смотрела на представление, которое устроила аниматор, и нервно дрыгала ногой, не зная, куда себя деть. А потом снова вышла из комнаты, не в силах праздновать.

Они были в коридоре. Шл…ха моего мужа стояла, облокотившись спиной о стену, а он помогал ей обуться. Ласково и нежно, будто она была чем-то хрупким. Китайской вазой 18 века.

- Идём, - говорит блондинке Денис и поворачивается ко мне спиной, трогая чужой женский локоть, и я не могу оторвать взгляда от этого касания.