– Ей? – ошалело гляжу на разбросанные по земле котлеты Анечки. – Блин. Нехорошо вышло. Может, собаки или кошки полакомятся. – Быстрым шагом направляюсь к машине. Меня никак не оставляют слова зятя «ей решать». Получается, я должен давить на врачиху?

Ладно. Работаем по плану Б.

Среда

Ульяна

– Привет! – высокая мужская фигура преграждает проход.

У меня в руках поднос с обедом, и мне не до шуток, боюсь разлить горячий суп.

– Пусти, – медленно поднимаю глаза и упираюсь в молодого мужчину. На нем голубой медицинский костюм, и глаза в тон – голубые. Хотя… может и серые. Нет ни времени, ни желания разглядывать.

– Узнаешь? – цедит сквозь сжатые зубы.

– Ты хоть знаешь, сколько отделений в градской? Я не могу помнить каждого встречного – поперечного, – отвечаю грубо, чтобы отшить нахала, бесцеремонно нарушающего мое личное пространство, и ломающего мой план, который заключается в том, чтобы спокойно пообедать.

– Чехов Александр, брат Ани, – парень глядит недружелюбно. В этот момент радуюсь тому, что встретил он меня не темной дорожке в парке, где я бегаю ранним утром, а именно здесь, где полным-полно злопыхателей и сплетников. Даже сейчас ощущаю затылком, как с десяток любопытных глаз сверлят его.

– Чех, привет! Какими судьбами? – к Алексу подходит наш реаниматолог Викентий.

– Вик, – радостно откликается Чех, здоровается, забывая обо мне на мгновение. Тем временем я проскальзываю между ними, и устремляюсь за столик, спрятавшийся за колонной в самом углу зала, он почти всегда пуст, его занимают лишь иногда, для уединения по личным вопросам.

Молюсь всем богам на свете, чтобы сегодня я была единственной желающей.

Бинго! Свободен. Усаживаюсь удобно, и почти забываю о недоброжелателе, преследующем меня, когда слышу его шаги.

– Двигайся! – приказывает брат Ани, появляясь около столика с подносом.

– В вашем центре не кормят? – интересуюсь, проворно отодвигая поднос в сторонку.

– Слышал, что у Вас вкуснее! Решил проверить. – Чех ставит с грохотом поднос на стол и тут же садится рядом. Медленно, но верно, двигается ко мне вместе со стулом до тех пор, пока его крепкое бедро не соприкасается с моим.

Мамочки! Замираю. Я сегодня в белом брючном костюме, а под брюками у меня ничего нет, кроме чувствительной кожи ног. Сгораю со стыда, чувствуя себя отвратительно. Моя нога касается брата жены моего любовника. Это нехорошо.

– Прекратите! – лепечу я.

– Вчера ты также стонала? – гневно спрашивает парень и вцепляется в мое колено рукой.

– Вчера? – округляю в ужасе глаза.

– У нашей красивой невинной кудряшки Сью проблемы с памятью?! Напомню – Влад, томный вечер, секс, вспоминаем? – нажим на колено становится более ощутимым.

– Ничего не было, – вру, вспоминая часовую встречу с Владом в гостинице.

– Ты сегодня какая-то другая! – Александр приближает лицо к моему, принюхивается, – и духами не пахнешь.

– На работу нельзя! У пациентов может быть аллергия.

– Надо же, – издевается надо мной мужчина, – какой хороший врач! Думаешь о пациентах, а о моей сестре – нет! – рука мужчины сжимает мое бедро. – Если бы она попала к тебе в отделение, тогда что? Как бы ты вела себя с ней?

Вскрикиваю. Даже не от боли, а от страха. Заглянув в потемневшие, колючие глаза мужчины, похожие на сталь, становится не по себе. Этот псих идейный, а таких надо бояться!

Беззвучно молю отпустить меня.

Отпускает, и как ни в чем не бывало принимается за обед, продолжая свой монолог.

– Я тут подумал и решил. Раз ты у нас такая озабоченная, или как говорят клинические психологи, женщина с высокой конституцией, то я готов пожертвовать собой.